Однажды, прогуливаясь с юной девушкой по городу, я собрался перейти улицу и уже шагнул было с тротуара, но что-то меня остановило. В это мгновение огромный трайлер пронесся перед моим лицом. Моя спутница побледнела, произнеся: "Ты ведь реально мог погибнуть!" И тут я вспомнил совет Святого Йоргена: "Главное в нашем деле – это вовремя смыться".
Вечером этого дня я переходил дорогу у своего дома, и вдруг прямо передо мной самосвал врезался в легковую машину. Я видел, как ломались ноги и ребра пассажиров, сидевших в автомобиле, – зрелище было ужасным. Мне пришлось выламывать двери, чтобы вытащить изуродованных людей.
Это был второй знак от Святого Йоргена.
В двенадцать ночи я вышел прогуляться возле дома и залюбовался огромной луной, сияющей над горизонтом. Внезапно я обернулся и увидел мчащуюся на меня по пешеходной дорожке машину. Я прыгнул в кусты, поцарапав лицо. Черный автомобиль пронесся мимо на большой скорости.
Третий совет Святого Йоргена дал понять, что меня засекла астральная полиция и надо мгновенно смываться из Кишинева. Я закрылся дома на несколько дней в надежде переждать магическую атаку с того света. Я еще не до конца понимал, что такое вражеская астральная полиция и почему она меня решила убрать.
Все было загадочно и непредсказуемо, как в фильме "Три дня кондора". Я сидел за закрытыми дверями и думал: "Кому могут мешать тихие люди, стремящиеся к Просветлению? Кому может помешать наша тихая идея – погрузиться в созерцание потустороннего?"
Но последние события подсказывали мне совершенно другое. Я понял, что каждая группа людей живет в своей реальности. Джи забрал меня в свое пространство и время, а там жизнь протекала с огромной скоростью. Я не знал той реальности, в которой жил Джи, но видел, что попал в иной круг таинственных обстоятельств. В них я мог ориентироваться только с помощью знаков, смысл которых не всегда понимал.
На следующее утро я с великой осторожностью сел в поезд и тайно уехал в город Дураков. Отъехав от Кишинева на сотню километров, я осмелился открыть свои записи. Для успокоения нервов, расшатанных преследованием вражеской астральной полиции, я перечитал беседу с Джи о механическом поведении.
"Что такое механическое делание? Это делание в соответствии с желаниями вашего эмоционального и инстинктивно-двигательного центра, не направленное ни на работу в Школе, ни по одной из трех линий работ. Если вы реально захотите работать над собой – то у вас получится, а без сознательного желания внутренней работы вы не сможете изменить себя. Сознательное желание – это самая сильная вещь на свете. Что это такое? Внутренняя работа в Школе по первой, второй и третьей линии, сопряженная с сознательной жертвой, с сознательным страданием и с сознательным сверхусилием называется сознательным желанием. А терпеть неприятные проявления ближних – это большая вещь, это последняя ступень. Только человек, достигший совершенства, может делать это. Постановка перед собой намеренной цели работать в Школе и подчинение самого себя ее достижению создает магнетизм и способность делать. Мы боимся, мы стараемся не видеть самих себя из страха испытать угрызения совести. Искренность трудна из-за толстого слоя корки, который нарос на нашей сущности.
Только тот может быть справедливым, кто способен войти в положение другого. Ученик не должен делать того, что мешает его работе над собой. В суфийских школах часто приводят учеников в состояние шока, чтобы использовать их критическое состояние для прозрения. Когда у ученика все идет хорошо – это стопроцентное засыпание, ибо в этот момент он перестает чему-либо учиться, куда-либо стремиться, исчезает чувство цели. Настоящая работа над собой начинается только на третьей линии Школы – когда ученик прозревает до такой степени, что начинает прислушиваться к словам Мастера о том, что есть еще некий ветер, исходящий свыше, который ставит Школе конкретные задачи. Их она должна обязательно выполнять, сверх того что в ней воспитываются ученики. Это наиболее трудная часть, которая лежит не только на Мастере, но и на всей Школе. И вот при выполнении этой задачи, исходящей из более высокой Школы или Ордена, из сферы гиперфизических пространств, и начинается настоящая работа над собой".
Я сидел в пустом купе и долго обдумывал, работаю ли я реально над собой – или давно впал в приятную иллюзию. Потом достал из сумки вареную курицу. "Жаль, что рядом нет Джи", – вздохнул я и, обглодав курицу, счастливый, растянулся на второй полке.
Глава 6. Школьное пространство города Дураков
Поезд прибыл в город Дураков в десять утра. Я подхватил сумку и, сев на трамвай, отправился к Нике. Весна здесь была в разгаре; я с удовольствием наблюдал в окно трамвая, как легкий ветерок покачивает зеленые ветви деревьев.
Быстро отыскав знакомый дом, я вошел в прохладу подъезда. После моего длинного звонка дверь открыл мужчина лет сорока, в белой майке и спортивных брюках.
"Неужели она завела себе такого грубого мужика?" – невольно подумал я.
– Тебе чего? – спросил детина, надвигаясь на меня всем телом.
– Я вообще-то ищу Нику… – стушевался я.
– Она давно переехала, – и он сунул мне маленькую записку с новым адресом.
Через полтора часа поисков я остановился у низенького домика в частном секторе и приоткрыл скрипучую калитку. Узкая цементированная дорожка вилась среди белых нарциссов, в большом количестве росших в саду. На меня выскочил пес и залился яростным лаем; вышла юркая старушка и недовольно приостановила собаку
– Не у вас ли снимает комнату Ника? – поспешил спросить я.
– Ну, у меня, – ответила она, немного отпустив пса. – Только к ней особы мужского пола не допускаются, – зло добавила она.
"Вот такие старухи, – подумал я, – вечно мешают доброму молодцу продвигаться по Пути".
– Он только на минутку! – с улыбкой воскликнула Ника, появившись на пороге.
Мое сердце отчаянно затрепетало.
– Не вздумай прятать его под кроватью, – добавила старушенция, когда я входил в дом.
– Ты как в настоящей осаде, и теперь к тебе не прорвешься, – заметил я.
– Зато мне здесь спокойно, – ответила Ника.
Я окинул взглядом уютную комнатку: кровать, стол у окна и ковер на стене.
– Надолго пожаловал? – спросила она, и глаза ее засветились любовью.
– Джи дал задание: создать мистическую группу и подготовить город к его приезду.
– Не переоценил ли он твои возможности? – усмехнулась она.
– Вот это я и должен проверить, – отпарировал я.
– А где же ты собрался жить?
– Хотелось бы у тебя, но ты так ловко отгородилась старушкой, что теперь разве что на улице.
– Старушка сторожит все углы дома, а пес охраняет вход со двора, – сказала она, разливая чай. – Раз ты получил спецзадание от Капитана, то я помогу тебе. Есть один тайный обходной путь к моему окну со стороны каменной стены. Для этого тебе надо проникнуть через чужие дворы с собаками. Но ты, я надеюсь, справишься с этим. На три условных стука я отворю тебе окошко. Только не попади к хозяйке – ее окно рядом с моим, – засмеялась она.
– С тех пор как я стал на Путь, жизнь следит за тем, чтобы я не расслаблялся.
– Не переживай, – подбодрила Ника, – со мной происходит то же самое…
За милой беседой часы пролетели как одна минута.
– Молодой человек, – просунула голову в дверь недовольная хозяйка, – пора бы и честь знать. Уже одиннадцать часов вечера. А то я твою барышню выгоню вместе с тобой.
Я с сожалением покинул Нику и пошел побродить по ночным улицам, наслаждаясь безграничной свободой и сияющим звездным небом. Дождавшись часу ночи, я, перелезая через заборы, пробрался мимо цепных собак и осторожно постучал в темное окно.
"А вдруг сейчас высунется старуха?" – напрягся я.
Но мне повезло: за темным стеклом появилась Ника и радостно поманила меня.
– Ты сможешь пролезть в форточку? – поинтересовалась она.
– Окно забито еще с зимы.
– Попробую, – ответил я, с трудом протиснулся сквозь тесное отверстие и упал на пол.
– Ты не мог свалиться потише? – прошептала она. – Хозяйка ведь не дремлет, сторожит мою праведность.
– Ничего, она уже спит. Слышишь, как храпит в соседней комнате? Ты лучше расскажи о себе – ведь три месяца прошло после твоего визита в Москву – Сильвер не пишет, я ему тоже. А так все по старому – университет, дом, да вот изучаю Гурджиева, а на днях достала Успенского "В поисках чудесного". Без скользкой Палубы Корабля – одна сплошная горизонталь.
– Ничего, – заметил я, – скоро твоя жизнь наберет первую космическую скорость.
– Мне удалось познакомиться с новыми интересными людьми, – произнесла она. – Я тебе дам их телефоны. Они, так же как и мы, ищут Путь к Небу.
