– Привет нищему духом, – отозвался Вячеслав, окинув меня опытным взглядом. – Заходите.
Мы вошли, и уже через час от его наставлений у меня стала съезжать крыша.
– Финансовый сталкинг – великое дело, – говорил он. – Без него ты навсегда останешься бедным и будешь работать на других.
– Да разве это главное? – пытался возразить я. – Весь проявленный мир – лишь один из снов Брамы, и любой ценой надо из него выбраться к Просветлению.
– А что мешает великому Браме увидеть сон, в котором мы богаты? – спрашивал Вячеслав. – Только мы сами. Если хочешь быть сталкером, мало читать Кастанеду – надо и в социуме быть Воином. Хочешь научиться чему-нибудь – поедешь завтра вместе со мной в обком партии, выбивать заказ.
– Какая от меня польза? – удивился я.
– Будешь сопровождать меня, для придания солидности нашему делу. Ты ничего не понимаешь в жизни, а я тебя научу социальному сталкингу.
Я заночевал у Вячеслава, а на другое утро мы на новеньком "Москвиче" отправились в путь – по каким-то обкомам, исполкомам и прочим департаментам.
– Еще немного, – говорил Вячеслав, вытирая пот со лба после беседы с очередным чиновником, – и он раскошелится на мозаику. Посетим-ка его завтра.
Но на следующий день повторялось то же самое. Шло время, и ничего не происходило. Я понимал, что ни на шаг не приближаюсь к Просветлению, а надежды легко заработать таяли с каждым днем.
По вечерам в квартире Вячеслава толклись местные эзотерики – он всем обещал работу. Они с интересом выслушивали мои рассказы о Корабле, но для путешествия за Золотым Руном их души не были готовы.
– Испорченные эзотерики, как известно, самые нищие люди,
– говорил Вячеслав, – ибо они все деньги и все свободное время тратят на добычу литературы да чтение о том, как проникнуть в высшие миры. Но сами туда никогда не попадут, ибо в Небо они рвутся от собственного ничтожества. Им кажется, что это спасет их от разложения, в котором они уже пребывают, здесь и сейчас. Но я, по крайне мере, учу их работать.
Поскольку ситуация с художником Вячеславом стала затягиваться и стагнировать, я решил снова позвонить Голден-Блу.
– Долго же ты не объявлялся, – сказала она.
– Я выдохся в поисках кандидатов на Палубу, которой нет, – сказал я. – Не поможешь ли мне снова?
– Я тебя интересую, только когда у тебя ничего не получается? – усмехнулась она. – Для подкрепления вашего слабенького эзотерического круга, – произнесла значительно Голден-Блу, – я предлагаю тебе встретиться с Джоном. Он является независимым адептом города Дураков, организатором эзотерического театра и большим другом прелестных актрис. Запиши его телефон.
– Спасибо, дорогая, теперь я у тебя в кармическом долгу!
– Ты его уже отработал, – ответила она.
– Когда же это я успел?
– Когда познакомил меня с Сильвером – он приглашает меня переселиться в Москву.
– Ты работаешь на больших скоростях, – удивился я.
– Учись, мальчик, – и ты далеко пойдешь.
Я позвонил Джону и тут же был приглашен в его театр. Я сел на трамвай и поехал на встречу. Найдя огромное здание заводского клуба, где обосновался Джон, я вошел в массивные дубовые двери. Репетиция только что закончилась, и прелестные девушки стайкой мотыльков порхали вокруг Джона.
"Какое славное местечко, – промелькнуло в голове, и я бодро направился к сцене. – Теперь у меня будет достойное занятие: помогать симпатичным актрисам в деле Просветления".
– Привет, Касьян, – воскликнул Джон, – рад познакомиться. Какими судьбами?
– Надо подготовить город к приезду каравана Брамбиллы.
– Ну, тогда ты попал куда надо, – рассмеялся он.
В этот момент из-за кулис на сцену вышла девушка, в которой я сразу почувствовал необычную природную силу. Она свысока глянула на меня из-под черных ресниц, устало откинулась на стул у портьеры и затянулась сигаретой.
– Единственная женщина-воин в нашем городе, – улыбнулся Джон.
Она повернула голову в мою сторону и тихо произнесла:
– Когда ты пристально смотришь на меня, то из глубины души поднимаются непонятные токи.
– Это оттого, что в сновидениях я попадаю в очень странные пространства.
– А я ведь тоже бываю в потусторонних мирах, – отстранен-но сказала она, пуская вьющуюся струйку дыма. – И путешествую в сновидениях, но только отчего-то иногда ко мне приходят синие трупы, которых я ужасно боюсь.
– Ну, этой беде можно помочь, если ты ответишь на пару вопросов.
– Я не могу полностью раскрыться перед тобой, потому что внутри меня есть нечто, что тебя отпугнет.
– Но как раз смысл общения в том, чтобы раскрываться как можно больше и идти на определенную глубину.
– Нет, я не решаюсь.
– Я сейчас буду тебе говорить о мистике, – предложил я, – о Боге, а ты попробуй увидеть, каким этажом ты будешь меня воспринимать.
– Что бы ты ни говорил, я воспринимаю тебя только своим животом.
– А может ли твой нижний этаж думать о Боге?
– Он может думать только о Боге в мужчинах. Однажды на вечеринке я со злостью сказала, что не нужна ни Богу, ни черту. В эту же ночь раздался телефонный звонок, и тяжелый бас осведомился: "Зачем ты меня вспоминала?" Моя душа наполнилась темными адскими эманациями, и запах серы разнесся в комнате. Я от ужаса стала молиться, а на следующий день сильно ушибла руку.
– Да ты не так проста, как рассказываешь, – бросил я.
Поздно ночью я успешно миновал злых собак, заборы, старуху и, привычно пробравшись в форточку, оказался в Никиной комнатке.
– Ты бы еще утром пришел, – недовольно вымолвила она.
– У Джона в театре я познакомился с очень странной девушкой. Ее зовут Айкидо. Мне кажется, что у нее есть мистические данные.
– На какие ты чакры больше смотрел, – холодно поинтересовалась Ника, – на верхние или на нижние?
– На все сразу, – признался я, – и поэтому хочу включить ее в нашу эзотерическую группу.
– А я сегодня, – сказала Ника, – решила попробовать практику расслабления и вошла в тонкое состояние. И тут же увидела образ из потустороннего мира – Джи в виде странника, и в нем не было ничего мирского. А эту особу я знаю и до сих пор не находила в ней ничего мистического.
– Ты слишком ревнива. Айкидо – прирожденный сталкер. У нее упругий тональ…
– Насколько я знаю, у нее лишь упругая грудь, – усмехнулась она.
– В ней нет сырости, – возразил я, – она может стать настоящим воином…
– Но ты продолжай, – улыбнулась Ника. – Твои иллюзии как мыльный пузырь: чем больше ты их наполняешь собой, тем скорее они лопнут.
– Ну, это мы еще посмотрим.
Спустя несколько дней мне удалось приручить Айкидо. Я стал обучать ее медитациям и техникам накопления личной силы и пытался передать знание Джи. Художник возил ее с собой по колхозам – на практические занятия по сталкингу и актерскому мастерству "Наконец-то появился недостающий элемент Инь", – радовались мы с ним. Только Ника не принимала в этом участия, презрительной улыбкой отвечала на наши восторги и все реже приходила к Художнику.
– Как жаль, что ты не можешь выдержать испытания ревностью, – говорил ей Вячеслав.
Но однажды, когда мы строили планы взятия обкома, она вдруг появилась – в три часа ночи, в помятом и залитом вином платье, растрепанная, но с довольной улыбкой на лице.
– Что с тобой произошло? – холодея, спросил я.
– Я исследовала подземную жизнь Айкидо, – торжествующе ответила Ника.
– Расскажи, как это было, – сказал я, обняв Нику, а Художник подал ей чашку чая.
" Я сегодня днем позвонила ей и сказала, что устала от упражнений и хотела бы отдохнуть и развлечься.
– Давно пора, – с сочувствием ответила Айкидо, – ты попала, бедная, в лапы Касьяна. Он из ревности гипнотизирует тебя, не давая увидеть реальную жизнь.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я заинтересованно.
– Касьян заботится только о своем удовольствии, прикрывая это высокими словами. Он просто лицемер и проныра. Если хочешь, я могу тебя познакомить с настоящими мужчинами, которые знают, что нужно женщине.
– Ну, наверное, разок можно попробовать, – ответила я, – беды от этого большой не будет.
– Беды? – язвительно переспросила она. – Ты поймешь, что такое настоящая жизнь. Нам, женщинам, просто необходимы острые ощущения – без них мы как во сне!
Мы встретились поздно вечером в кафе "Каприз". Айкидо пришла в кожаной мини-юбке и легкой блузке с открытыми плечами. Губы блестели от яркой помады.
– Хочешь научиться настоящему сталкингу? – с чувством превосходства спросила Айкидо. – Касьян вряд ли рассказывал тебе, что женский сталкинг – это власть над мужчинами.
Мы сели у стойки, и она сказала, увидев, как я удивленно рассматриваю ее:
