перевезенным грузом.
— Я хочу делать такую работу, которая измерялась бы точно, — бормочет Андонис и еще глубже зарывается лицом в подушку, досадуя, что потерял столько времени на разрешение совершенно бесполезной задачи. Все, что поглощает время, отнимает у тебя жизнь. А Вангелия не понимает этого и настаивает на разговоре.
День уже подступает отовсюду, улица оживает. Андониса точит, словно тупая боль, мысль о неоплаченном векселе Георгиу — срок его истек. Если бы он думал только о том, как избежать грозящих ему неприятностей, он был бы заурядным мошенником, у которого душа не болит за чужие деньги. Но он должен расплатиться, чтобы не пострадать за долги.
Вангелия продолжает сидеть в той же позе и смотрит на Андониса. Это отвлекает его. Измятая ночная рубашка облегает ее тело, и она кажется совсем обнаженной. Над головой у нее сияют тоненькие лучики; задевая ее мягкие каштановые волосы, они падают на шею и плечи. Если она соединит руки, то лучики встретятся и сомкнутся вокруг нее… Вангелия, конечно, и понятия не имеет о делах Андониса, а для него ее неведение — неоценимый капитал.
— Что ты хотела мне сказать? — рассеянно спрашивает он.
— Потом, сейчас не время.
— Ты права. Уже поздно. — И губы его опять шевелятся, он вычисляет что-то.
По двору разнесся крик — это бушует Евтихис, он живет по соседству в двух смежных комнатах. Евтихис распорядился, чтобы его мать и младший брат Михалис вытащили все вещи из дома на улицу. Те не пожелали, и тогда сам Евтихис вышвырнул во двор несколько стульев и старую раму; она с грохотом ударилась о землю и разлетелась на части. Он в бешенстве двинул стол, разбросал белье и одеяла. Сонного Михалиса он стащил с кровати, и тот в одних подштанниках выскочил во двор. Евтихис наградил его хорошим подзатыльником и посоветовал не ерепениться — им с матерью ничто не поможет. Еще несколько дней назад он предупредил их, чтобы они аккуратно вынесли все вещи, надо белить комнаты, а то можно задохнуться от пыли и грязи… Но что-то иное, по-видимому, было на уме у Евтихиса…
Шум мешает Андонису сосредоточиться. Вне себя он вскакивает с постели. Ведь этот проходимец всполошит весь дом!
— Вангелия, который час?
— Твой дружок так и не удосужился починить приемник? Было бы у нас радио, мы бы хоть знали, который час, а теперь…
— Я сказал, купим новый, — оправдывается Андонис. — Это же старье, починка дороже обойдется. Продаются такие маленькие приемники, прекрасные, очень дешевые… При первой возможности…
Вангелия накинула халат и вышла узнать, который час. Евтихис, раскрасневшийся, выкидывал за дверь вещи. Его мать вопила, что ни в одной семье не может быть подобного безобразия, когда собираются белить комнаты. Вангелия направилась к Измини, которая стояла опять у ворот. Она подошла к ней и спросила, который час. Измини сухо ответила:
— Без десяти семь.
Уходя, Вангелия сказала:
— Можно сорвать у тебя несколько гвоздик?
— Рви хоть все.
Но Вангелия не осмелилась. Она остановилась посреди двора около разбросанных вещей Евтихиса и вдруг подумала, как она одинока.
В окно кухни виден Андонис; склонившись над раковиной, он плещет воду себе на лицо. Последние дни у него отсутствующий взгляд. Мрачный и озабоченный, он не слышит, что ему говорят, и приходится громко повторять, чтобы привлечь его внимание.
Вместо того чтобы вернуться домой, Вангелия осторожно, на цыпочках подошла опять к Измини.
— Не убивайся так из-за Ангелоса, — шепнула она.
Измини испугалась, искорка гнева зажглась у нее в глазах.
— А откуда ты знаешь об Ангелосе?
— Я слышала утром, как ты спрашивала Статиса. Зачем ты так? Разве случилось что-нибудь? Часто и Андонис подолгу пропадает, не предупредив меня. Раз он тебя любит, чего ты убиваешься? Запасись терпением…
— Что еще ты слышала?
— Что еще? Слышала, что тебе страшно за него и ты все время терзаешься. Это понятно, но что ты можешь поделать? — И Вангелия хотела было уже уйти, но задержалась и просто спросила: — Может, ты ждешь ребенка и поэтому так взволнована?
— Нет. Как тебе пришло такое в голову?
— Ведь ты сказала Статису, что не можешь больше ждать. В таких случаях чувствуешь потребность открыться кому-нибудь. Поэтому я тебя и спросила.
— Нет, — повторила Измини. — Это было бы совсем неплохо… Но я не видела его пять с половиной лет.
Вангелия вздохнула.
— А я вот жду ребенка. Ты первая узнала об этом.
— А Андонис?
— Я хочу сказать ему, когда он будет поспокойнее. У него много неприятностей, он вечно куда-то торопится. — Улыбка скользнула по ее лицу. Наконец-то она смогла поделиться своей радостью. Не сводя глаз с Измини, она добавила: — Поэтому-то я и попросила у тебя гвоздики.
Но лицо Измини было по-прежнему печальным, растерянным, и Вангелия, узнав еще раз, который час, пошла домой, поправляя на ходу прическу. Теперь Евтихис, войдя в раж, выкидывал из комнаты кровать матери вместе с матрасом и одеялами. Его мать, тетушка Стаматина, стоя в дверях, пыталась помешать сыну. Тогда Евтихис, скрежеща зубами, изо всех сил навалился на кровать, в которую с другого конца вцепилась тетушка Стаматина. Казалось, он готов был сломать дверь и выволочь во двор и старуху.
— Ну-ка, помоги тащить, — крикнул он Вангелии.
Вангелия испугалась. Она осторожно положила руку на живот и спросила:
— Ты что это, ко мне обращаешься?
— Да, к тебе. Тащи-ка.
Тетушка Стаматина бросила на Вангелию сердитый взгляд.
— Ну, давай! — не унимался Евтихис.
Вангелия не пошевельнулась.
— Что стоишь? Тащи!
— Не могу, говорят тебе. Я нездорова.
Вангелия посмотрела на окно кухни, где только что умывался Андонис. Его там уже не было.
— Ну, тяни же! — кричал разъяренный Евтихис.
— Я сказала тебе, не могу.
— А деньги брать в долг можете? Тащи, говорят. Ты обязана мне помочь…
Вангелия оцепенела. Она с недоумением смотрела в вытаращенные глаза Евтихиса. А тот, сжав зубы, изо всех сил рванул кровать, старуха отпустила дверь, и он поволок ее вместе с кроватью. Тетушка Стаматина до крови ободрала руки о дверной косяк. Очутившись во дворе, Евтихис презрительно бросил Вангелии:
— Проваливай, ты мне больше не нужна. И скажи своему муженьку, что я не позволю надо мной измываться. Когда люди берут в долг, они хотя бы помогают, если им нечем расплатиться.
Войдя в комнату, Вангелия увидела, что Андонис сидит за столом и озабоченно ищет что-то в портфеле; перед ним разложены листы бумаги с какими-то расчетами. Он притворился, что не заметил ее, и продолжал поиски. Не найдя, как видно, того, что искал, он поставил портфель на
