к фортам. В те времена статистики убийств не велось, но перепись населения 1911 года показала необычный рост числа вдов по мере удаления от фортов КККП. Самих этих фортов давно уже нет, но тенденция, похоже, сохраняется. Сегодня в поселениях, находящихся далеко от исторических мест расположения гарнизонов, совершается на 50 % больше насильственных преступлений и убийств. Когда этот исследователь присмотрелся к игрокам Национальной хоккейной лиги родом из прерий, оказалось, что на большем удалении от фортов даже спортсмены более драчливые, и те, кто родился поблизости, совершают на льду на 40 % меньше нарушений [3].
Государство как миротворец – одна из старейших и наиболее широко признанных идей в истории политологии. Одним из первых знаменитых ее сторонников был английский философ Томас Гоббс. Существует своего рода неписаное правило: в каждой книге, посвященной насилию, должно прозвучать его знаменитое утверждение о том, что без суверенной власти жизнь «отвратительна, жестока и коротка». Анархия и насилие, или, как Гоббс их называет, состояние войны, существуют, «пока люди живут без общей власти, держащей их всех в страхе». Чтобы покончить с этим неприятным состоянием, нужен, подчеркивает он прописными буквами, «великий ЛЕВИАФАН», или, говоря иначе, «ГОСУДАРСТВО» [4].
Такие представления Гоббса неудивительны. Он родился в год, когда испанская Армада напала на Англию, и любил говорить, что у его матери от ужаса случились преждевременные роды. Затем в 1642 году, когда Англию охватила гражданская война и сторонники британской монархии сражались против парламента, Гоббс бежал в Париж. Он говорил: «Мать родила близнецов – меня и страх». Как многих других мыслителей, которые упоминаются в этой книге, атмосфера всеобщего хаоса подтолкнула Гоббса к размышлениям о том, почему люди воюют и как их от этого удержать.
КККП и Гоббс демонстрируют необходимость в профессиональной и нейтральной третьей силе, надзирающей за исполнением закона, Этот государственный орган необязательно должен быть многочисленным на местах, только в моменты реальной угрозы направляя исполнителей, способных остановить вспышку насилия. Законы и убедительная угроза применения силы будут сдерживать личные интересы зачинщиков и подавлять нематериальные стимулы к агрессии, и даже за насилием, совершенным непреднамеренно, последует наказание. Государство также может помогать соперникам обмениваться информацией, удерживать их от рискованных действий и помогать прийти к соглашению даже в том случае, когда у них есть причины и стимулы поступить иначе. Государство не может предотвратить абсолютно все насилие в пределах своей юрисдикции, но способно, по крайней мере, расширить диапазон договоренностей между враждующими сторонами, например между контрабандистами и охотниками и индейцами-ассинибойнами.
За последние несколько сотен лет уровень насилия во многих странах заметно снизился благодаря таким организациям. Речь не только о службах безопасности наподобие канадской конной полиции. Прежде всего это системы четких законов, предсказуемых мер наказания, судов по разрешению споров, а еще – общественные службы, которые показывают преступления и насилие менее привлекательными.
Значение имеют все меры воздействия, но наиболее тщательно изучают, как правило, системы полицейской охраны общественного порядка. В целом статистика показывает, что в городах и районах, где сил полиции больше, уровень насилия сокращается. Десятки исследований – сбор и анализ данных в отдельных городах, анализ сотен городов на протяжении десятилетий и выборочный анализ действий местной полиции – подтверждают, что количество преступлений, особенно насильственных, снижается с увеличением числа сотрудников полиции [5].
На первый взгляд эта статистика не стыкуется с нарастающими подобно лавине сомнениями в роли и тактике полиции, особенно в Америке, где фиксируется все больше убийств и насилия со стороны полицейских в отношении молодых афроамериканцев. И в то же время во многих городах то и дело происходят кровавые разборки. Для богатой демократической страны уровень убийств просто зашкаливает.
Эти точки зрения не противоречат, а дополняют друг друга. Можно критиковать контрпродуктивные действия полиции, предлагать альтернативы, не отрицая того, что порядок требует контроля за соблюдением законов. Любой, кто интересовался международной политикой, подтвердит, что полицейские государства способны предотвращать множество конфликтов и преступлений на своей территории. В конце концов, в мирном обществе не обязательно должны царить равенство или справедливость, и репрессии как инструмент контроля вполне эффективны. Но у американцев есть причины оценивать свою полицию по высоким стандартам.
Далее в этой главе я покажу, что государство, в котором соблюдаются законы и выстроена надежная система сдержек, – самый надежный инструмент поддержания мира. И американская полиция сможет гораздо эффективнее контролировать насилие в таких городах, как Чикаго, если бедные слои населения и меньшинства будут ей доверять. Впрочем, даже если все останется как есть, статистика говорит за то, что без крупных полицейских сил в американских городах насилия было бы гораздо больше.
Однако далеко не только полиция устанавливает правила и следит за их соблюдением. Общество может противостоять насилию десятками других способов, в том числе вообще без принуждения, полиция – всего лишь один из государственных инструментов, который привлекает к себе больше внимания, чем другие. Путей к миру множество. Как вы увидите в следующей главе, последние 10 лет я разрабатывал и изучал некоторые из этих альтернатив. Вскоре мы доберемся и до них [6]. Но сначала я хочу поговорить о том, как выглядит общество при отсутствии сильной третьей стороны, обеспечивающей соблюдение законов. Это состояние анархии – обычная ситуация для примитивного общества, но в той же мере – штатное свойство интернациональных систем. Впрочем, анархическая ситуация не подразумевает полного отсутствия законов и правил. При отсутствии государства социум все равно находит способы формировать нормы и механизмы их соблюдения, которые сводят к минимуму риск войны и насилия. Впрочем, если нет отдельных сил обеспечения правопорядка, нормы должны быть само-поддерживающимися, а их создать непросто.
Позвольте объяснить.
Анархия и самоподдерживающиеся институты
Неудивительно, что Гоббс, живший в один из самых жестоких периодов европейской истории и наблюдавший за распадом своей родины, весьма скептически относился к анархии – состоянию человечества, которое он называл «войной всех против всех» и «постоянным, неутолимым стремлением к власти». Надо заметить, что эти формулировки не совсем справедливы, поскольку Гоббс забыл о неотъемлемом стремлении человека к миру. Конечно, люди всегда будут бороться за богатство, славу, контроль, какую-то иную власть, в этом Гоббс был прав; но большинство предпочтет не убивать, не подчинять и не вытеснять других: слишком уж опасно и накладно выходит. Именно поэтому примитивные общества стремятся вырабатывать нормы и находить способы поддерживать порядок. Не государство – его трудно создать из ничего. Но некоторые другие изобретения человечества похожи на государство: например, структуры племен и кланов во главе с уважаемыми вождями и старейшинами, которые координируют свои действия с другими кланами, предостерегая или
