Выступ исходил прямо из огромного дворца фараона и выходил на площадь, куда собрались все от мала до велика.
Время не щадило Та-Ааи. Жители выглядели заработавшимися, исхудавшими, больными. Если на моей Родине зверолюди казались лишь хмурыми и недовольными, то здесь – изнурёнными. Им не хватало напутственного слова фараона.
Но тот доверил его своему сыну, Имхотепу. Наконец пролилась доброта. Наконец жители Нехена получат еду и воду, наконец Та-Ааи расцветёт, как никогда раньше не цвёл. Теперь, когда все земли объединятся под рукой Имхотепа, они возродятся из пепла.
Не нужно было острого звериного зрения, чтобы увидеть, как прямились спины зверолюдей. Как загорались их глаза. Как становились громче их голоса. Под конец они и вовсе ликовали. Тогда-то Имхотеп и закончил свою речь – громким Львиным рыком и могучим словом:
– Мы – Та-Ааи! Мы – Богатая земля! Вернём же своё имя!
* * *
В конце концов празднество перенеслось за стены дворца. Поговаривают, что впервые фараон пустил к себе простой люд. Привезённая из Миситу-Минене еда, диковинная местная музыка и горячие шаманские напитки подбадривали и даже пьянили простой народ.
Опустилась пламенная Итн-солнце и возвысилась холодная Чантиран-луна, когда зажглись первые огни. Пляшущие зверолюди резво подбрасывали горящие факелы и глотали их, тогда как зверолюдки плясали в разноцветных шелках и прятались в странно пахнущем дыму.
Фараон Аменхотеп и его гордый сын-вождь Имхотеп восседали на престолах, наблюдая за безудержным празднеством. Мы же находились неподалёку: у нас был свой укромный уголок со столом и сочными яствами. Моё лицо всё покрылось соком! Кто бы мог подумать, что есть фрукты – это такое неземное удовольствие?!
– Даже у нас таких сладостей не бывает, – отмечал Захария. Мне даже показалось, что от вкуса жёлтых мякотных кубиков манго его кожа покрылась мурашками.
– Такое ощущение, будто меня не кормили вечность! – смеялась Гили, съедая фрукты прямо с кожурой.
Феникс же встал над нами с каким-то золотистым напитком – хекет, как его называли местные.
– Предлагаю выпить! – протянул руку он. Я тут же подскочила со своей глиняной кружкой воды, Захария и Гили встали следом. – За нашу…
– Постойте! – вдруг прервал нас знакомый голос.
К нашему столу, виляя хвостом, мчался Имхотеп. Конечно же, мы опустили напитки и подождали его. За спиной юного вождя словно из ниоткуда появилась Рунпи: его мать умело затерялась в толпе.
– Я бы тоже… хотел выпить кое за что… пока отец не спрятал меня в четырёх стенах, – сказал Имхотеп, пытаясь отдышаться.
– Тебя ждут, дорогой. Не подавись, – подала ему кружку хекета Рунпи.
Я навострила уши: что же такое хотел сказать нам Имхотеп? В глубине души я знала…
– Надеюсь, это не за меня ты поднимаешь свой хекет, – усмехнулся Феникс. – А то я засмущаюсь и прямо тут с красными ушами и упаду.
– Не совсем! Не совсем, мой дорогой друг. – Величественный вождь словно вновь вспомнил, что он лишь подросток. Он обнял Феникса за плечи, но не согнул спины, стоя с ним наравне. – Я бы хотел выпить за спасение мира.
– Неужели… тебя отпустят?! – не веря ушам, поперхнулся Феникс. Его лицо вновь озарила яркая улыбка, от которой так грелось моё сердце.
– Мы поговорили… – слегка неловко сказала Рунпи, – и да, если это та цена, которую ты хочешь за спасение моего сына, пусть будет так, – гордо кивнула она Фениксу, словно равному себе.
– Нет-нет! – замотал головой Имхотеп. Его уши смешно вспушились. – Мама, я тоже хочу вложиться в общее дело. Феникс! – Будущий фараон вновь обернулся к своему проводнику. – Ты посвятил свою жизнь такому самоотверженному делу, и я не могу тебя оставить. Ты стал не только моим спасителем, но и другом! Как и все вы! – обратился он к нам. – И я хочу не просто помочь, но выложиться на пределе своих сил, чтобы помочь миру!
На этом он протянул кружку. Мы все протянули свои в ответ.
– За возрождение мира из пепла! За Проводника и за избранных!
Наши кружки столкнулись друг с другом, а напитки в них всплеснулись. Глотнув своей воды, я даже ощутила горький привкус хекета.
Словно нарочно, заиграла весёлая быстрая музыка. Мы обернулись: местные певцы и музыканты Миситу-Минене собрались вместе, танцуя и подзывая к себе окружающих. Парочки и ребятишки поторопились вперёд, присоединяясь к хороводу. Даже Имхотеп схватил маму под руку и повёл к народу! Те удивлённо заозирались, но с улыбками приняли будущего правителя и его мать.
– Хей, давайте к ним! – воскликнула Гили, подталкивая нас к выходу. – Давайте, давайте! Вставайте!
Скромно примяв белую юбку, я подступилась к подруге. Не знаю, получится ли у меня, но почему бы не попробовать? Феникс опередил нас: он уже ставил свою кружку на стол. А вот Захария остался на месте, скрестив руки на груди. Мы с Фениксом задумчиво переглянулись, но Гили не стала просто сидеть и ждать:
– А ну-ка! Давай, поднимай булки, пора ими и покрутить, – подозвала Захарию Гили. – Или ты хочешь пропустить всё веселье?
– Да ладно, он не пойдёт, – отмахнулся Феникс. – Его вряд ли вытащи…
Вдруг в прищуренных глазах Захарии что-то промелькнуло. Я удивлённо навострила уши и тут же впала в ступор от услышанного:
– Ну раз ты, Гили, приглашаешь, то что поделать.
У нас с Фениксом неприлично распахнулись рты. А Гили хоть бы хны! Она стояла и улыбалась во все свои ровные зубы.
– С каких это пор ты меня уважаешь, кабанчик? – протянула руку она.
– Не знаю. А это важно? – усмехнулся он в ответ, хватая её за ладонь.
– Да к маре все эти серьёзности! – потянула его к себе Гили.
Так она и увела его, спотыкавшегося и немного смущённого, в толпу.
– Ну Гили много раз себя проявляла. А Захария это определённо ценит в других, – объяснил в ответ на моё немое недоумение Феникс. – А что ты по этому поводу думаешь, Мира?
– Ох… Я не так хорошо знаю Захарию, как ты, – в смятении забормотала я.
– Ха-ха, я не про это, – усмехнулся он. – Ты же потанцуешь с нами?
– Что? А… Да, н-наверное… – пролепетала я, чувствуя, как краснею. – Я боюсь потеряться в этой толпе…
– Не волнуйся. Я тебя не отпущу. Я же обещал, – сказал он, протягивая руку.
Я уставилась на ладонь, как полная дурочка. Проходили мгновения, а я всё не решалась ответить. Сердце так заколотилось…
Всё как тогда? Он снова бес, я снова отчаянная зверчонка без будущего. Тогда у меня хватало смелости броситься в овраг и пропасть, а сейчас…
Что ж… Была не была! Я схватила его руку и сама потянула его в толпу.
Тут же нас затянуло мягкой волной. Лица, уши, хвосты теплом солнечных лучиков касались меня. Вид их только заражал: улыбнись, улыбнись, улыбнись! И я не удержалась.
Взяв правой рукой Феникса, а левой – подскочившую Гили, я закружилась в хороводе. Нас заносило, мы летели, мы падали – танец двигал нас сам собой. Спустя мгновение мы уже дрыгали
