— Я догадалась, — бросив на Риту теплый взгляд, отвечает Ольга. — Мне очень нравится твоя семья. Очень приятно, что ты посчитала меня ее частью. Правда. Это очень здорово.
— Но? — подсказывает Рита.
— Мои тараканы еще диковаты. Им нужно время, чтобы привыкнуть, — Ольга сбрасывает скорость, сворачивает на грунтовку. Дорога сухая, дождей давно не было, и машина бежит вперед, оставляя за собой шлейф желтоватой пыли.
— Об этом я хотела поговорить с тобой, — остановив машину на берегу тихого озера, Ольга выключает мотор и поворачивается к Рите. — Пойдем?
Укрытое ивами, склоняющими к воде зеленые головы с пышными, длинными косами, озеро похоже на странной формы зеркало со странной «относительной» зеркальностью.
— Смотри, — присев на корточки, Ольга показывает Соне, — мы можем видеть в нем отражение мира, все эти деревья, облака над головой, а можем смотреть сквозь отражение и видеть мир подводный. Понимаешь?
Замерев на какое-то время, девочка восхищенно глядит так и эдак. Выходит действительно, как минимум, еще два параллельных мира, при этом оба реальны — не придуманы.
— Здорово, — наконец выдыхает Соня, глядит на Ольгу, как дети обычно смотрят на виртуозного фокусника или деда мороза, а затем вновь возвращается взглядом в зеркальность.
— Мороженое растает совсем, — Рита открывает упаковку, раздает пластиковые ложки, устроиться решают прямо на гальке, благо она не колется и за день нагрета солнцем.
— А ты сама это придумала? — спрашивает Соня, еще переживая зеркальное открытие. За ним даже любимое лакомство слегка утрачивает свою актуальность — Сонька мороженое ест, но внимание и мироощущения ее всецело заняты иным вопросом.
— Я сюда на велике гоняла, когда мне лет восемь было или чуть больше, — Ольга ест мороженое не спеша, с удовольствием, какое может испытывать только взрослый, ненадолго становящийся ребенком. — Мне нравилось смотреть на воду, сидеть здесь, размышлять о своем Ленинграде. Вот тогда и придумала, вернее, заметила.
— Ты жила в Городке? — перескакивает Соня. Ольга подтверждает.
— Да, в том доме, куда ты карабкалась через забор.
Небрежно произнесенные слова, однако, заставляют девочку вскинуть на Ольгу серьезный взгляд. Эхом он отдается в Ольгиных мыслях — «а может быть, не нужно было так говорить?».
Но уже поздно. Рита строго смотрит на дочь, затем на любимую.
— Я чего-то не знаю?
Ольга с Соней вновь переглядываются.
— Я не знаю, что известно тебе, — решает ответить за обеих Кампински.
— Я от них сбежала, и мы встретились, — решает не уступать Ольге Соня. — Мы поговорили серьезно, как взрослые, и дали слово не делать проблем, чтобы не остаться там на шестнадцать лет.
— Именно так, — четко, по-военному, подтверждает Ольга. — И слово сдержали.
— Именно так, — обезьянкой повторяет Соня.
— Господи, куда я попала? — сдаваясь, смеется Рита, — сплошные заговоры и круговая порука. А мне-то почему не рассказали?
Теперь они обе похоже пожимают плечами.
— Не знаю.
— Некогда было, — заключает Ольга. — Сама вспомни, столько всего и сразу навалилось.
Легкий ветер прошелся по волосам, а затем морем всколыхнул полевые травы.
После Ольгиных слов разговор как-то стих. Теперь, не торопясь, ели сладкое мороженое и каждая думала о своем и об общем, а еще о том, что хорошо вот так молчать, сидеть рядом друг с другом на самом краешке зелено-голубого земного шара и, медленно вращаясь вместе с ним, лететь через вселенную в звездно-солнечную неизвестность.
— Мам, пить хочу, — облизав свою ложку, Соня глядит на Риту.
— Там в машине возьми и тащи сюда, — Рита собирает ложки в пустую упаковку из-под сладости, плотно закрывает крышку. Ольге происходящее кажется сном или фильмом, внутри которого она неожиданно оказалась — «а на самом деле сижу где-нибудь в темноте кинотеатра. Передо мной на большом белом экране мелькают тени, и лишь мое собственное восприятие рисует их красивой женщиной с ветром в волосах, девочкой, бегущей от машины с бутылкой воды в руках, летним вечером и бесконечным зеленым морем под золотисто-голубым небом».
— Ты уже думала о том, как будет дальше? — почти одинаково обняв колени, Ольга и Рита сидят рядом, едва соприкасаясь плечами. На Ольге черная тенниска, на Рите футболка без рукавов.
— Только примерно, — отвечает Рита. — Послезавтра суд.
Соня ходит по берегу озера — то присядет, то по колено войдет в воду.
— Аля сказала, что после него у нас будет два варианта, — помолчав продолжает Рита. — Лучший — это все и сразу решится в среду, а чуть похуже, назначат второе слушание через месяц. В победе в любом случае она не сомневается или просто очень хорошо умеет внушить свою уверенность.
— А ты? — Ольга поворачивает к Рите лицо. Солнце золотится в ее ресницах и странно светится в радужке глаз.
— Я не пессимист, но… — Рита грустно улыбается. Ольга в принципе знает всё, что она может сказать. Рита не воин, её стихия, суть и религия — это вода. Заполняя собой пространство, она примет любую форму, растворит любой яд, прольется живительной влагой и успокоит любые переживания тихой, легкой рябью. С другой стороны, вода эта точит камни, разрушает дамбы и тогда от нее нет спасения — она не знает ни меры, ни границ.
— Удивительно, — тихо улыбается Ольга, — ты мне сейчас показалась Невой.
— Моя командировка заканчивается в пятницу, — говорит она позже. — Золотарь-старший выходит на проект. Не завидую ребятам, но это уже не мои проблемы. Я больше думаю о том, как нам с тобой и Соней все устроить. То, что без нее тебя нет, я теперь поняла, а вот как быть с этим всем — еще не очень.
— Она не очень сочетается с твоей теорией отношений, — эхом договаривает Рита.
Ольга нетерпеливо поводит плечами.
— Я привязалась к ней. Всего пара встреч или что между нами произошло, я сама пока не поняла.
Одновременно они вспомнили слова Даши о настоящем Ольгином отце и обе решили промолчать. По факту выходит так, что Ольга Соне родная тетка.
«Но дело не в этом! — спорит с собой Кампински, — дело не в трусливой Золотаревской крови. В нас есть что-то иное, и оно непостижимым образом схоже».
— В августе Сонечке будет шесть, — доносится до Ольги голос Риты, — она мой маленький львенок.
— Хочешь отправить ее в школу? — по-своему понимает Кампински.
— Нет, мы решили не торопиться с общеобразовательной, записать пока только на дополнительные. Тогда в следующем году стресс не будет таким большим.
Размышляя над словами Риты, Ольга вроде понимает, но так отдаленно, будто приходится переводить с другого языка.
— Я бы хотела осенью перевести ее в питерский детсад и подыскать ей там же что-нибудь по интересам, правда, Сонечке интересно все.
— Ты сможешь с ней жить в той квартире?
Вопрос над которым Рита думала не один день.
— Думаю, да, — неуверенно отвечает.
— Хорошо. Поживем увидим, — соглашается Ольга. — Я хочу, чтобы вы время от времени жили у меня в Москве.
Она смотрит на Риту, словно в ее глазах записаны ответы на все вопросы мира и нужно только найти подходящий язык для чтения этих древних скрижалей.
— Если ты не против, то я хотела бы попробовать твой вариант идеальных отношений, — Ольга чуть склоняет голову, — правда, не знаю, как все это организовать на практике.
Повернувшись, Рита упирается подбородком в Ольгино плечо и глядит снизу-вверх на взлохмаченные ветром волосы подруги, аккуратную ушную раковину.
