Марика всегда была легка на подъем. Она за пятнадцать минут собрала маленький чемодан, забросила его в машину и помчалась за город. Кристоф, привыкший к ее отлучкам, вопросов не задавал. Он и сам мог исчезнуть на несколько дней, а потом вернуться с таким видом, будто ничего не произошло. Эти двое нашли друг друга. Плохой мальчик при деньгах, красотка, любящая приключения, и никаких взаимных обязательств.
— Слушай, а я рассказывала, как познакомилась с Кристофом? — обратилась к Эоланте Марика.
— Я что-то слышала от Сезара. Вроде как он побил твоего бывшего ухажера?
— Пьер не был моим ухажером. Мы просто спали время от времени…
— Вы встречались целый год.
— Но не эксклюзивно, милая. У меня были другие. Надеюсь, что и у него тоже. Так вот. Как-то раз этому дурачку взбрело в голову подарить мне бриллиантовое кольцо. Он хотел отвести меня в магазин драгоценностей, и чтобы я примерила украшение, и чтобы все пялились — дескать, пусть весь мир поймет, что я его женщина. Я взвесила все «за» и «против» и решила согласиться. В конце-то концов, кольцо лишним не будет, особенно бриллиантовое. И вот подъезжаем мы к магазину, все забито машинами. Он еле-еле втиснулся на какое-то место и уже берет меня за руку для того, чтобы помочь подняться по ступеням, но тут мы слышим: «Эй, приятель, даже твоя подружка припарковалась бы лучше». Я оборачиваюсь и вижу самого очаровательного мужчину во Вселенной. Он подходит ко мне, и я понимаю, что готова раздеться прямо посреди улицы. Даже о существовании Пьера забыла. А он и говорит: «Я не хочу проблем, месье. Я приехал сюда с конкретной целью: купить бриллиантовое кольцо для своей подруги. Сейчас вы попросите прощения за грубость, и мы разойдемся мирно». Ну, ты знаешь, как Кристоф реагирует на подобное. Ясное дело, он двинул ему в челюсть. И говорит: «То была не грубость. И это тоже не грубость. Сегодня у меня отличное настроение, я очень вежлив. Но не могу пройти мимо и смолчать, когда унижают женщин. Бриллиантовое кольцо? Вот он, предел вашей щедрости? Миледи, одно ваше слово — и я немедленно ограблю этот магазин и принесу к вашим ногам все бриллианты, которые найду в сейфах. И ограблю еще один, если вы согласитесь со мной поужинать». — Марика прижала ладони к порозовевшим щекам и зажмурилась. — Так со мной еще никто не знакомился!
Эоланта наполнила бокалы в очередной раз и бросила пустую бутылку на траву.
— И что, он ограбил магазин?
— Нет. Кристоф говорит, что грабить магазины — это для слюнтяев. Когда мы познакомились, он грабил банки. По-моему, это очень романтично.
— В этом что-то есть, — согласилась хозяйка. — И история вашего знакомства очаровательна.
— Но не идет ни в какое сравнение с историей твоего знакомства с Ливием, — расхохоталась вакханка, принимая из ее рук бокал. — Ты удивительная, Эо. Я уже тысячу раз повторяла это, но обязана повторить снова: я восхищаюсь твоей смелостью. И, если честно, не удивлена, что между вами промелькнула искра…
— Я постоянно думаю о нем, как полная дура. — Эоланта выпила шампанское одним большим глотком. — Чем бы ни занималась, мысли рано или поздно возвращаются к нему. На меня так не действовал ни один мужчина.
— Ты влюблена, дорогая. Новые чувства пугают, но от них не стоит бежать. Это сладкая боль, которой нужно насладиться. Тонкое вино, которое следует выпить до последней капли. Ты слишком долго жила с сердцем, запертым на семь замков. Но такова природа истинной любви. Когда рядом появляется предназначенный нам мужчина, сердце начинает петь.
Поставив бокал на низкий деревянный столик, Эоланта прикоснулась к висевшему на шее медальону, монетке из храмового серебра с изображением бога-третейского судьи. Она вспомнила последний разговор с Ливием почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
— Я хочу его увидеть, — сказала она тихо и жалобно, как маленькая девочка.
— О, дорогая, — расстроилась Марика. — Скоро вы встретитесь снова. Лучше подумай о том, какой наряд ты выберешь для романтического ужина… и о том, что будет под этим нарядом!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Под нарядом ничего не будет. И самого наряда не будет тоже. А если мой гость решит отужинать, я предложу в качестве стола себя.
Вакханка насмешливо погрозила ей пальцем.
— В вас прячется целая толпа чертей, леди Эоланта, и им не терпится отправиться на полуночную прогулку. Придержи коней, ты шокируешь бедного юношу. Помнится, ты говорила, что он только начал постигать тайны искусства любви. Этот процесс суеты не терпит. — Она прервалась для того, чтобы глотнуть шампанского. — Странно все-таки. Он такой очаровашка. Я была уверена, что женщины чуть ли не дерутся за право оказаться в его постели, но глядишь ты. Или он из тех, кто преданно ждет единственную, время от времени позволяя себе удовлетворить чисто физический голод тела?
— Не знаю. — Эоланта слабо улыбнулась, вновь погружаясь в воспоминания. — Если бы кто-то сказал мне, что я влюблюсь в такого, я бы подняла его на смех. Он такой пылкий и милый мальчик. Буквально соткан из противоречий. В нем отлично уживаются уголовные замашки и великосветская изысканность.
— Привет! — донесся со стороны жизнерадостный голос Кантары. — Пьете в одиночку, злобные стервы?
Марика повернула голову и помахала рукой.
— О, привет, Китти! Мы уже приговорили бутылку, но в доме есть еще. Принесу заодно и бокал.
— Сделай милость. На улице страшная жара, в горле пересохло.
Вакханка поднялась с достоинством королевы, обула туфли и пошла в направлении дома.
— Ну? — посмотрела на сестру Эоланта.
Кантара поджала губы и отвела глаза.
— Не сработало.
— Что?! У тебя это работает всегда!
— Не всегда, Эо. Плохой мальчик-красавчик оказался крепким орешком, не забыла? Ах, я хотела сказать, для меня. Ты-то его раскусила в два счета.
— Леон Кадар — это не Ливиан Хиббинс! Он заглядывает под каждую юбку! У тебя не получилось его соблазнить, Кантара? У тебя?! Ты надела недостаточно короткое платье?!
Сестра отошла на шаг, демонстрируя свой наряд из белого шелка. Юбка едва прикрывала бедра, а декольте при малейшем наклоне щедро демонстрировало все, что нужно. В таком платье Эоланта постеснялась бы выйти из собственной спальни, не говоря уж о свидании в ресторане.
— Ну как? Думаешь, следовало выбрать что-то более откровенное? План был отличный, Эо, но он провалился, и мы обе знаем, почему. Леон Кадар вконец повернулся на тебе и не смотрит на других женщин. Могу поговорить с девочками, если хочешь. Повторим тот же спектакль с другими актерами.
— Садись, Кантара. План был дурацкий. Все, что мне нужно — по-тихому избавиться от этого скота.
— Не лишай плохого мальчика-красавчика возможности его прирезать.
— Я не хочу, чтобы кто-то кого-то резал. Я — не Марика, и подобные выходки меня не возбуждают.
Кантара опустилась на соседний шезлонг. Юбка поползла вверх, и она торопливо схватилась за ткань.
— Забыла нижнее белье, — невинно улыбнулась сестра.
— Поверить не могу, первые боги тебя подери, — закатила глаза Эоланта. — Даже я не могу спокойно на это смотреть, а Леон остался равнодушным.
— Ты умеешь привораживать мальчиков, Эо. В Средние века тебя бы назвали ведьмой. Каковы дальнейшие планы?
— Вторая бутылка шампанского и ужин. А потом еще одна бутылка шампанского и пьяные танцы.
— Неплохо. Я в деле.
***
К трем часам утра все обитатели виллы угомонились и разошлись по своим комнатам. Свет полной луны заливал спальню, воздух наполняли ароматы цветущих деревьев, в саду пели сверчки. Звук воды в маленьком фонтане всегда убаюкивал Эоланту, но сегодня она вертелась с боку на бок, пытаясь успокоить мысли. Она думала про брата, про Ливия, про Леона Кадара и его неудавшееся свидание с Кантарой. Начальник тюрьмы уволил ее, как и обещал, но уже на следующий день позвонил, умоляя вернуться. Эоланта проигнорировала просьбу, начисто забыв о том, что этот мужчина может быть чертовски упорным и очень убедительным.
