Путь до областного центра получился длинным и утомительным, пару раз даже хотелось психануть и свернуть на какую-нибудь базу отдыха и проваляться там в номере пару дней. Но нас впереди ждали великие дела, поэтому я усердно гнала машину по трассе. В планах было показать Пашку специалистам. Первое сентября уже маячило на горизонте, а я всё никак не могла определить, что творится в голове у парня и какова степень его обучаемости. Смышлёный — бесспорно, но насколько Юлька ранее озадачивалась его учёбой было непонятно. И даже личное дело с пометкой об окончании первого класса не вселяло в меня особых надежд.
На помощь, как обычно, пришёл интернет с его широким спектром спроса и предложений на различные услуги. Сдав Пашу на поруки нейропсихологу и клятвенно пообещав забрать его обратно через пару часов, я отправилась на соседнюю улицу, где по счастливой случайности располагалась крупная частная клиника, выбранная мною благодаря тем же отзывам в сети.
— Ну что ж, — почесав затылок, заключил седовласый врач, рассматривая снимок моей грудной клетки, — результаты впечатляют.
— Всё хорошо? — переспросила с небольшим налётом кокетства, уже предчувствуя ответ. За последний месяц моё тело окрепло настолько, что я уже практически не вспоминала о том, как горело всё внутри меня, когда ребро повредило лёгкое. Пашка, чувство собственной значимости и великий батюшка Байкал словно напитали меня энергией и силой.
— Не вижу причин для беспокойства, — извернулся доктор от прямого ответа, — но поберечь себя нужно. Особенно зимой, вам сейчас как никогда нужно избегать заболеваний органов дыхания, поэтому остерегайтесь сквозняков и влажности.
В голове тут же всплыло родное временное убежище, которое, видимо, было легче сжечь, чем избавить его от сквозняков.
— И держать ноги в тепле? — пошутила я.
— Держать, — на полном серьёзе отозвался он.
Из клиники я выходила озадаченной. Что однажды мне придётся уехать из посёлка, было более чем очевидно. Да и последние жизненные планы в принципе никак не вязались с сельской жизнью. Но уезжать оттуда именно сейчас совсем не хотелось, причины были размытые, но интуиция подсказывала, что я ещё не всё выжала из здешних мест. И дело было даже не в Пашке… А в чём именно, сформулировать никак не удавалось.
Перспектива зимовать на берегу Байкала меня прельщала мало, особенно если учитывать мои жилищные условия. Да и доктор, как говорится, не велел. Правда, всё это было слишком разумно для меня. Моё же безумие требовало чего-то помимо…
Кто бы мог подумать, что однажды я дойду до критической точки своей глупости, однажды заказав целый грузовик дров, сидя в детском центре и ожидая, когда мне вернут Паху. Что буду делать с этими дровами, не представляла, но искренне верила: я делаю крайне важный шаг для своей самостоятельности. Ведь я сама догадалась, что зимой для поддержания тепла и уюта в доме мне потребуется чем-то топить печь.
Однако все эти мысли быстро ушли на задний план, когда мне вернули Павла обратно на поруки с заключением, что ребёнок обучаем, но запущен.
— И что мне с этим делать?
— Заниматься, — расплываясь в улыбке, сообщила миловидная психолог, — можно даже в нашем центре. На это я отрицательно покачала головой, представляя, скольких усилий мне будет стоить путь туда-обратно.
В итоге пришли к решению, что с Пашкой начнут заниматься онлайн, а раз в месяц я буду привозить его на очные встречи.
***
Дрова привезли ровнёхонько на первое сентября, когда мы с мальчиком шли с торжественной линейки, которая больше напоминала концерт самодеятельности в детском саду — школа в посёлке была настолько малокомплектной, что в каждом классе обучалось всего по четыре-пять человек. Но, несмотря на это, я решила, что празднику для ребёнка быть, и облачила его в новенький костюм-тройку. Поэтому среди местной публики Паха смотрелся бы настоящим франтом, если бы не его привычка оттягивать карманы брюк и дёргать галстук-бабочку каждые две минуты.
В целом линейка мне понравилась, было в ней что-то такое искреннее. Местные дети выглядели на удивление счастливыми — начало учебного года не воспринималось трагедией. Правда, все впечатления от похода в школу были мигом перебиты зрелищем огромной кучи дров, вываленной перед моими воротами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отойдя от первого шока, я залилась истеричным смехом. Паша, стоявший рядом, с недоумением поглядывая на меня, осторожно спросил:
— Ты сошла с ума, да?
— Сошла, — не стала спорить с очевидным, — но не сейчас, а в тот момент, когда решила связаться с этими дровами.
А дело было вот в чём: в моём представлении дрова выглядели аккуратными такими брёвнышками, одинакового размера и формы, которые нужно было подкидывать в печку. В реальности привезённое «богатство» больше походило на огромные пни, чем на те самые дровишки. Я даже не была уверена в том, что без потерь смогу утащить одно такое «полено» в дом.
— Они же неподъёмные, — пробормотала себе под нос.
— Ну да, — мудро согласился Паха, — их сначала нужно наколоть, а потом сложить в поленницу.
С восхищением посмотрела на ребёнка и решила, что это мне, видимо, пора идти сдаваться нейропсихологу.
В качестве наказания за собственную глупость я запретила себе принимать чужую помощь. Хотя сосед, председатель и шаман не раз порывались мне её оказать. Я отказывалась, уверяя всех в том, что всё идёт по плану. Мне не то чтобы было стыдно признаться в собственной недальновидности, но я вдруг поняла, что нужно учиться думать головой наперёд и прекращать принимать спонтанные решения, по велению своей левой пятки. Особенно сейчас, когда несла ответственность за Пашку и в перспективе собиралась усыновить/удочерить ребёнка.
Единственное, на что хватило моей сообразительности, это накрыть кучу распиленного дерева огромным куском брезента, найденным в сарае. С наступлением осени дожди становились всё более частыми явлениями в здешних местах. Иногда мы с Пашей развлекались тем, что катали по земле пни по одному за раз поближе к дому, но колоть их я так и не решилась. Поэтому наш двор всё больше начинал походить на хозяйство лесорубов.
— Нужно было евродрова брать, — как-то вечером заключил Паша, после чего я решила — ещё одно такое заявление, и вместо дров я сожгу в печи свой диплом о высшем образовании. До этого мы, слава богу, спасались тепловой пушкой. Спасибо электричеству!
***
Прожив две недели с статусе гордой обладательницы деревянной горы, я опять отправилась в город с Пашей. Проезжая мимо переправы на Ольхон, я неожиданно вспомнила слова Янжин и пообещала самой себе, что в ближайшее время обязательно приеду сюда. Пока мальчик занимался с психологом, я успела изучить погоду на обозримое будущее и забронировать небольшой домик на острове в подходящие выходные.
В городе мы задержались на несколько дней, я закупилась тёплой одеждой и просто позволила нам с мальчиком насладиться жизнью. Мы ходили в кино и кафешки, ели сахарную вату, плавали в бассейне, а я ещё и к парикмахеру заглянула, наконец-то наведя полный порядок на своей голове.
Зато по возвращении «домой» меня ждала абсолютно невероятная картина голой мужской спины, на которой перекатывались мышцы при каждом ударе топора.
Челюсть медленно, но верно поползла вниз. Едва удержалась, чтобы не ущипнуть себя, дабы убедиться, что происходящее — не сон.
— Ух, — сбоку от меня издал непонятный звук Паха, явно испытывая приступ жгучего любопытства из-за явления непрошенного гостя.
Покрепче вцепилась в многочисленные пакеты, извлечённые из машины, словно они были способны удержать меня от той бури эмоций, которая клокотала во мне.
В этот момент спина напряжённо замерла. Мужчина остановился, прекратив колоть дрова и, наверное, выжидая нашей реакции.
Паша в очередной раз выдал что-то нечленораздельное и с воплями «А ты маму привёз?!» ринулся к Нечаеву.
Я же предпочла остаться более сдержанной и гордо прошествовала мимо, даже не взглянув на последнего. Правда, моей выдержки хватило ненадолго, и стоило лишь перешагнуть порог дома, как из груди вырвался сдавленный вздох.
