— Да тише ты! Сам-то он где?
— Заболела бабушка Месме. Придет доктор, ему надо дверь открыть, а дома никого. Мансур сказал — ты голодный, вот. — Наргис развернула сверток с едой.
Энвер жевал и одновременно смотрел в бинокль.
— А я знаю, кого вы выслеживаете, — дядьку, который ограбил…
— Знаешь, так молчи. Лучше попить принеси.
— А в чем?
— В чем, в чем. Хоть в подоле. Найди…
Наргис расцвела. Задание, полученное от
брата, означало, что она допущена к делам старших и что ей доверяют.
Сопровождаемый любопытными взглядами девушек-работниц, по монтажному цеху Бакинского завода кондиционеров шел капитан Исрафилов. Хирургическая чистота, белые халаты монтажниц, сосредоточенная тишина. Сопровождающий капитана начальник лаборатории Тофик Асланович привел его к складу…
— По документам отдела снабжения, к вам поступили импортные светодиоды. Можно на них взглянуть? — сказал начальник лаборатории сотруднику склада.
Тот включил электронно-счетное устройство, которое мгновенно указало гнездо хранения.
— Всего в наличии восемнадцать штук. Вам все показать или достаточно одного с паспортом? — спросил сотрудник.
— Попросите псе, — тихо сказал капитан.
— Потрудитесь все, дорогой Руфат.
На столе появляются две коробочки величиной с сигаретную пачку. Одна в заводской упаковке, нераспечатанная. В другой пустуют два гнезда.
— Посмотри, Руфат, кто выписал два диода, — попросил Тофик Асланович.
Руфату этот разговор явно не по душе. Он полистал карточки:
— За вашей лабораторией они числятся. У себя ищите, Тофик Асланович. У нас все в ажуре.
— Не сердись. Спасибо, Руфат.
В лаборатории у опытного образца кондиционера стоял Исрафилов и, подставив распахнутую грудь, наслаждался прохладным потоком воздуха.
— Не увлекайтесь, голубчик, схватите воспаление легких, — сказал Тофик Асланович.
— Закалка.
— На режиме «максимум» замораживается парная курица. Мои сотрудницы пробовали.
Потом капитан уселся за стол и пинцетом стал аккуратно вынимать из гнезд светодиоды, внимательно осматривая ножки: нет ли на них следов пайки.
— Девственно чисты, — сказал капитан, отодвигая коробочку.
Зазвонил телефон.
— Да. Принесите его мне, — сказал в трубку начальник лаборатории и обернулся к Исрафилову: — Один нашелся, ищут последний, но с ним сложности. Он числится за техником Нуриевым, а его уже два дня нет на работе — по неизвестным причинам.
— Нуриев? Что он за человек? — Капитан вынул из кармана диктофон. Но диктофон не включился.
— Покажите, — сказал начальник лаборатории. — Заморозили вы его под кондиционером. Пока батарейки не отогреются, придется вам писать древним способом. Так вот, на выставке радиолюбителей схема стереокорректора Нуриева получила первую премию.
— Как он в коллективе?
— Нам этот гений поперек горла. Делом занимается, когда ему интересно. Что он мастерит в рабочее время, никогда не угадаешь. Да у нас это и проверить трудно.
— А образ жизни?
— С его руками и головой ничего не стоит иметь бюджет академика… И он его, по-моему, имеет.
— Конкретно.
— Машина, дача в Шувелянах и даже катер.
— Нуриева как зовут?
— Эдик. Эдуард.
— Спасибо. Извините, что отнял столько времени, — служба.
— Ничего, пожалуйста.
— Надеюсь, не обижу, если попрошу или разговор не разглашать? Служба.
Во Дворце ширваишахов вахту принял Мансур. В бинокль наблюдает он редких прохожих в переулке. А откуда-то сбоку слышен стандартный текст гидов, рассказывающий историю обнаружения каменных плит, стрекотание кинокамер.
Но вот возле контрфорса появилась фигура. Мансур вскинул бинокль. Туман. Когда ему удалось справиться с волнением и навести на резкость, он отчетливо увидел со спины человека, который, нагнувшись, шарил между обломками камней. Досада — разглядеть лицо невозможно. Но вот человек разогнулся, в руке у него что-то сверкнуло. Амулет! Человек повернулся, и Мансур увидел его лицо.
— Техник игральных автоматов! — воскликнул Мансур.
Прежде чем спрятать амулет, техник потер его о брюки. Потом ухватился за кусок ржавой балки, вмурованной в степу, пружинисто подтянулся на руках и выбрался на стену.
Тем временем к главным воротам дворца на велосипеде, не держась за руль, приближался мальчишка, наш старый знакомый. Мансур рванулся ему навстречу.
…Стоит велосипедист, в опущенной руке держит бинокль и печально смотрит, как на его машине быстро мчится Мансур, чтобы перехватить техника.
…Мелькнула фигура техника на дальней автомобильной стоянке. Оп подошел к своим «Жигулям», открыл дверь. Машина тронулась.
Гнаться бесполезно, да и не нужно. Майсур, не слезая с велосипеда, на бумажке записал помер: АГУ 78–26.
Комиссионный магазин радиоаппаратуры. У включенного телевизора толпа болельщиков — шел футбольный матч с участием «Нефтчи». Лишь несколько человек топчутся у стойки с магнитофонами, и среди них техник в своем неизменном джинсовом жилете. В толпе болельщиков находится Энвер. Конечно, большое искушение посмотреть игру любимой команды, по у него дело: он держит под наблюдением техника.
К стойке с магнитофонами подошел парень со спортивной сумкой.
— Привет, Гамзаев, — сказал он технику. — Интересуешься «Панасоником»? Зря, квалитет теперь «Маранц», японцы в обозе. Кстати, о японцах. Ты рвался посмотреть «Леди каратэ». Есть шанс. Нго сегодня крутят во Дворце нефтяников. Обратись к Даниле-мастеру. Он устроит.
— Ценная информация. Спасибо.
Когда Гамзаев вышел на проспект, за ним незаметно проследовал Энвер. Словно из-под земли, возник Мансур, теперь он принял объект наблюдения, а Энвер исчез.
На нижней площадке фуникулера Гамзаев вошел в вагон и занял место впереди.
В последний момент перед отправлением втиснулся в вагон Энвер.
На верхней станции фуникулера он вышел из вагона последним. На «вахту» заступил Мансур. Теперь он «ведет» Гамзаева…
…Пожалуй, самое интересное открытие, сделанное ребятами в ходе наблюдения за Гамзаевым, — это то, что существует небольшой катер под названием «Корвет». Несколько раз они видели, как у причала яхт-клуба появлялся Гамзаев.
— В третий раз сюда приходит, — сообщил Мансур, передавая бинокль другу.
— При нем сумка клетчатая, — стал комментировать Энвер. — Взошел на катер. Открыл кормовую каюту. Скрылся.
— Не здесь ли он прячет наши камушки?
— Место классное. Кому придет в голову искать на катере?
— Нам. Но как незаметно туда проберешься?
— Мы кто, дефективные? Придумаем!
Играя ключами от автомобиля, по улице идет Гамзаев. У входа в ювелирную мастерскую он замешкался: закурил, проверяя, нет ли наблюдения. Решив, что опасности нет, вошел в мастерскую. И тотчас из-за афишной тумбы появился Майсур. К нему подошел Энвер.
— Зашел в ювелирную мастерскую, — доложил Мансур другу и глазами показал на дверь.
— Тебя он не обнаружил?
— Исключено.
Гамзаев действительно ничего не заметил. Зато ребят обнаружил «учитель». Он тоже следил за Гамзаевым, стоя напротив ювелирной мастерской. Он — в своих неизменных мокасинах, лицо прикрыто газетой — вроде, читает.
…В ювелирной мастерской старый мастер закончил чинить амулет.
— Прошу. Припаял на серебре, будет держать.
Гамзаев расплатился и, поколебавшись, произнес:
— У меня к вам еще дело. Мне предлагают купить… — Он показал перстень, тот самый, каким мальчишка резал бутылочные горлышки.
Старый ювелир протер камень какой-то жидкостью, долго любовался нм сквозь лупу.
— Перстень из гарнитура: фермуар, брошь, подвески, браслеты. Работа династии мастеров Ашумовых. Середина прошлого века. Вещь редкая. — Ювелир вернул перстень.
— Сколько он может стоить?
— Не знаю. Это произведение искусства.
— Хотя бы приблизительно.
— Обращайтесь к антикварам, молодой человек. Они — специалисты.
— А если бы вы помогли мне продать перстень? С приличными комиссионными.
— Среди моих клиентов ни у кого таких денег нет. — Ювелир поднялся, опираясь на трость. — И потом — поздно мне по проволоке ходить. Я, молодой человек, хочу спокойно спать. Прощайте.
Когда Гамзаев вышел от ювелира, «учитель» опустил газету. Взгляд злой, на почти квадратном лице белые желваки.
Встретились «учитель» с Гамзаевым у машины «Жигули» 78–26.
Смотрю, стоит. Решил тебя подождать, — сказал «учитель».
— Приехал в управление. Сегодня зарплата. Куда едем, учитель?
— Гулять. Заодно делами займемся. Рассчитаемся. Я — твой должник.
— Ремень пристегните. За это права теперь колют без разговоров… Куда поедем? Тюркан? Санчагалы?
