— Все уже на столе. Прошу вас, сделаем перерыв, закусим и снова за работу. Всего десять минут.
Человек, склонившийся над автоматом, выпрямился. Это был Нуриев.
— Аппарат в порядке, — сказал он Лютфи.
— В порядке! — обрадовался заведующий. — Тем более можно подкрепиться. Я же вам говорил, что таксофоны у нас никто не потрошит.
— У вас здесь акт о неисправности автомата «Морской бой», — сказал Лютфи. — Три дня не работал: девятого, десятого и одиннадцатого. Почему так долго ремонтировали?
Лицо заведующего скривила гримаса страдания.
— Электроника, дорогой товарищ. Я — только заведующий. Техника надо спросить. Замечательно разбирается.
— Цветной телевизор может починить?
— С закрытыми глазами! Ас! Только скажите, сейчас же вам его пришлю.
— Возможно, скоро понадобится. Обязательно сообщу.
Нуриев, отлично поняв Лютфи, направился к автомату «Морской бой». Топкая отвертка проползла по схеме и остановилась на грубой пайке светодиода. Пайка отчетливо отличалась от фабричного монтажи.
Нуриев еле заметно кивнул Лютфи, а тот подошел к автомату, сразу заметил место пайки.
— Полный порядок, товарищ заведующий, — сказал Лютфи. — К вам претензий пет. Акт мы передадим в управление.
— Теперь, надеюсь, мы сядем за стол. Не грех и выпить, если полный порядок.
— Спасибо. Нам еще акт писать. Кстати, как фамилия вашего аса от электроники? Вдруг понадобится починить телевизор.
— Гамзаев. Гасан Гамзаев. Позвоните, моментально вам пришлю его.
Энвер и Мансур, с удочками в руках, сидели на набережной вблизи причала яхт-клуба. Удочки — это для отвода глаз. Надо отвлечь внимание сторожа, охраняющего стоянку катеров и лодок.
— Я думаю подойти к катеру с левого борта и им прикрыться, — сказал Энвер.
Почему все ты да ты. Кинем жребии, будет по справедливости.
— Давай, — согласился Энвер.
В воздух взлетела монетка.
— Решка.
— Всегда тебе везет, — разочарованно сказал Мансур.
Энвер натянул ласты, приладил маску и дыхательную трубку.
Мансур в бинокль наблюдал за сторожем. Вот он зашел в домик, и последовала команда:
— Пошел!
Энвер бесшумно соскользнул в воду.
Тихо, без всплеска вынырнул он возле катера с надписью на корме: «Корвет», уцепился за якорный канат.
…Энвер уже в каюте катера. Осмотрелся — по стенам каюты койки, как в поезде. Он поднял крышку. В первой оказались постельные принадлежности. Прощупана одна подушка, вторая — ничего! В матрацах пусто. В свернутых одеялах тоже. Под другой койкой рыболовные снасти: спининнговые катушки, коробочки с блеснами, крючками, ружье для подводной охоты. Энвер взвел пружину, вставил гарпун, но, спохватившись, отложил ружье в сторону.
За газовой плиткой стояли резиновые сапоги с аккуратно загнутыми голенищами. В одном сапоге оказался сверток. Энвер рванул пластиковую упаковку, обмотанную клейкой лентой. Нет, не то! В свертке оказались пачки денег в банковских бандеролях.
…На парапете Мансур продолжал наблюдение. Неожиданно появился Гамзаев.
— Энвер! Энвер! — закричал Мансур.
Но тот не услышал друга.
Первое, на что обратил внимание Гамзаев, взойдя на катер, были мокрые ласты. Весь напружинившись, он бесшумно перебрался через борт и стал в дверях каюты. Но Энвер уже заметил его и самообладания не потерял.
— Не подходи, выстрелю! — крикнул он и навел подводное ружье па Гамзаева.
Но тот молнией метнулся к мальчику, и гарпун врезался в деревянную переборку.
Вмиг Энвер оказался связанным, с кляпом во рту.
Первым делом Гамзаев проверил содержимое резинового сапога. Деньги были на месте.
— Честный. Бриллианты напрасно ищешь. Тебе они точно не достанутся и не понадобятся. Это я тебе гарантирую. — И Гамзаев запустил двигатель катера…
…Когда Мансур увидел, что «Корвет» покидает причал, он понял, что Энвер схвачен и его надо спасать. Что есть силы кинулся Мансур по Приморскому парку.
Катит по городу милицейский патрульный мотоцикл, сквозь треск в эфире по рации доносится монотонный голос: «Вызывается машина три — ноль, шесть — шесть… На улице Малыгина разбита витрина, дружинники задержали хулиганов. Направляйтесь туда!».
Лейтенант и старшина — экипаж мотоцикла — равнодушно слушают информацию. Она адресована не им. На середине слова передача прерывается властной командой: «Внимание, внимание! Всем постам города! Принять меры к срочному опознанию и задержанию опасного преступника Гамзаева Гасана, Гамзаева Гасана, двадцати восьми лет. Рост — сто семьдесят шесть, телосложение — атлетическое…»
Лейтенант записывает радиоинформацию.
— Товарищ лейтенант, — обратился к нему старшина, — вон мальчишка сигналит, видите, прямо на дороге?
— Остановитесь.
Это Мансур. Торопливо и сбивчиво, боясь, что ему не поверят, он сообщает:
— Энвер на катере. Его схватил грабитель. Он его убьет. Помогите…
— Спокойно объясни, что произошло.
— Гамзаев! Он — бандит, с Энвером на катере вышел в море.
— Гамзаев?
— Гамзаев! Он схватил Энвера на катере.
— Садись, — показал лейтенант Мансуру на сидение позади водителя. — Быстро в управление! Включай сирену и «мигалки»!
Под тревожный вой сирены пронесся по городу мотоцикл. Лейтенант по радиотелефону на ходу что-то сообщил дежурному…
На «Корвете», идущем в отдалении от берега, Гамзаев вытащил связанного Энвера из каюты и вынул из его рта кляп.
— Не нравится мне, парень, что ты там один. Шустрый. Лучше, когда ты у меня на глазах.
— Вас все равно арестуют. Ограбление старухи вам даром не пройдет, — сказал Энвер.
Гамзаев, не ответив, припал к фляге, затем протянул ее своему пленнику. Энвер отвернулся.
— Отказываешься от пресной воды? Так морской у тебя скоро будет сколько угодно.
— Что вы со мной сделаете?
— Скоро узнаешь. Говорят, утопленники перед концом вспоминают всю свою жизнь. Можешь начинать, — зловеще сострил Гамзаев.
Во дворе управления, возле милицейской машины, Исрафилов говорил с Мансуром.
— Ты Гамзаева сможешь узнать? Близко видел?
— Сто раз. Мы за ним с Энвером сколько дней ходили, выслеживали.
Сидевший за рулем «Волги» Лютфи заметил:
— Лучше бы сюда один раз пришли, больше пользы было бы…
— Ладно, садись в машину, — сказал Исрафилов Мансуру. Сам занимает место рядом с Лютфи.
Вблизи берега на мелководье покачивался «Корвет». Гамзаев заклинил штурвал при помощи доски и проволоки, снял с себя джинсовый жилет и бросил на дно катера.
— Не понимаешь? — повернулся он к связанному Энверу. — Поймешь, когда вместе с катером на дно опустишься. Жилет всплывет. Где его хозяин? Утонул! И концы в воду. Учитель все продумал, почти все.
Мы с ним отсюда на машине по суше, а ты — по морям, по волнам,
Гамзаев зубилом пробил днище катера, в небольшое отверстие стала сочиться вода.
На малом газу Гамзаев включил первую передачу и шагнул за борт:
— Привет старухе, желаю скорой встречи с ней на том свете, — крикнул он Энверу и пошел к берегу, высоко поднимая ноги в резиновых сапогах.
«Корвет» под мерный стук работающего двигателя медленно отходил от берега…
На летном поле оперативных работников ждал вертолет. Вместе с Исрафнловым и Лютфи Мансур поднялся в кабину.
— Мальчик, — капитан кивнул в сторону Мансура, — видел, что катер взял курс на Приморск-Гобустан. Скорость катера — максимум сорок. Значит, по расчету времени нам надо выходить сюда.
— А если он причалил раньше? Может, начнем поиск отсюда? — пилот показал на карте.
— На борту мальчик. В оживленном месте преступник показываться не станет. Летим прямо в этот район, — настоял капитан.
Вертолет поднялся и пошел в сторону моря.
Заклиненный руль «Корвета» вел его в открытое море. Внутри катера воды прибавилось — всплыли ласты Энвера, плещется жилет Гамзаева. Лежа на спине, мальчик попытался связанными ногами дотянуться до штурвала. Но руль заклинен намертво, и курс изменить не удалось.
Вертолет барражировал вдоль побережья. Весь экипаж, включая Мансура, вооруженного биноклем, вел наблюдение. Схожие посудины попадались, но «Корвета» все не видно.
— Далеко уйти он не мог. Возьмем немного мористее, — сказал Исрафилов.
Машина легла в вираж. Поиск продолжался.
«Корвет» заметно осел. Недолго ему осталось быть на плаву. Двигатель заглох, и катер остановился на гладкой и спокойной воде. С большим усилием Энверу удалось взобраться на сидение рулевого. Туда вода еще не достает. Мальчик продолжал бороться за свою жизнь, все время работал руками и ногами, надеясь перетереть веревки. Тишина.
На берегу Гамзаев ждал машину. Он сменил сапоги на туфли. Судя по тому, как часто Гамзаев поглядывал на часы, «учитель» сильно запаздывал.
