тогда она поручила кому-то из своих срочно позвонить в Минкульт, тогда там все забегали как ошпаренные, и нас включили в результате. Правда, деньги все равно ушли в Минкульт, а мы так ничего и не получили.
Признаюсь, что я эту Византию не понимаю. Я руководствуюсь здравым смыслом, у меня нет другого. Когда-то иллюзии были, что попробую и начну разбираться. Но отсечка произошла после одного случая. Денис Молчанов возглавлял Департамент культуры аппарата правительства, и однажды он мне говорит: „Пришли мне проект письма в Минкульт по какому-то вопросу“. Я прислал. Через какое-то время встречаемся, спрашиваю: „Ну что?“– „А где твой проект?“ – „Так я же посылал, неделю назад“. – „Нет, я не получал“. – „Ну ладно, говорю, я снова пошлю, вот он у меня есть“. – „Да нет, – отвечает, – это не проект, вот смотри у тебя написано: министерство предлагает…“– „Ну да. И что?“ – „Так это неправильно: предлагает, это вообще ни о чем. Правильно: ‚вносит предложение’. Тогда будет деловое письмо“. Вот тут я понял, что надо внутри этого мира год, а то и три пожить, чтобы хоть как-то понять эту логику. На меня любой профессионализм производит впечатление, даже в такой извращенной форме. Но тут я посмотрел и решил, нет, буду продолжать в старой идеалистической манере – долбить, делать, может и выйдет толк. Что будет, то будет.
Моя цель – это снятый фильм. Все остальное – законы, поддержка, маркетинг, индустрия, – только средства для того, чтоб появлялся фильм, без фильма ничего не имеет значения, ни звезды, ни рынок. Фильмы делают и звезд, и рынок, индустрия работает на новые фильмы. „Фильм“ – вот ключевое слово. Но они точно про это так не думают, для них фильм – побочный продукт».
Девять фильмов «СТВ»
«Я всегда думал кино как о более широком процессе: про эффективность финансовой поддержки государства, про „Ленфильм“ не как про место, где я снимаю офис, а как про индустриальную единицу, хотя личной заинтересованности моей в этом не было. Но мне, в силу моих представлений о развитии кино, важно, чтобы не только в Москве, но и в Петербурге была киностудия, центр, место силы», – так Сельянов начал отвечать на вопрос, с чего он так активно занялся организацией законов киноиндустрии в условиях, когда каждый боролся за себя.
Итак, реформу господдержки Сельянов продавил, и она активно заработала. Если в 2009 году финансирование не получил ни один фильм, то в 2010 году был сформирован список из восьми киностудий-лидеров, на которых государство выделило два миллиарда рублей. После чего кинокомпания «СТВ» объявила, что государственные деньги, полученные из Фонда поддержки кинематографа в 2010 году, пущены на девять фильмов, из которых семь получили средства на съемки и два – на прокат.
Сельянов очень настойчиво оговаривает, что он снимает кино не на государственные деньги, а при государственной поддержке. Они работают как некая страховка от убытков, неизбежных на этом этапе развития экономики. В авторских фильмах процент господдержки существенен, в зрительских больших фильмах ее процент меньше.
«Все авторские фильмы для продюсера почти всегда убыточны. Они не очень нужны в кинотеатрах, в интернете собирают максимум полтора-два миллиона рублей на сегодня, заграничные продажи не прогнозируемы, но даже если их много, это очень скромная цифра».
Деньги государства «СТВ» направила, во-первых, на поддержку «Кочегара» Балабанова, но это был крайне экономный проект, как мы уже знаем. На «Охотника» Бакура Бакурадзе, второй фильм бывшего дебютанта, получившего много лестных отзывов за «Шультеса». На «Байконур» немецкого режиссера Файта Хельмера, снятого в копродукции России, Германии и Казахстана (этот фильм в 2012 году бесславно покажут в гала-программе на Московском кинофестивале), на два нереализованных впоследствии проекта: комедию «Два богатыря» и триллер «Овертайм». На фильм «Бабло» дебютанта Константина Буслова, старшего брата Петра Буслова, автора «Бумера». На этот фильм Сельянов серьезно рассчитывал: «После того как вы посмотрите эту картину, залы на русском кино будут всегда полны, потому что фильм замечательный и очень смешной», – говорил он, представлял картину на премьере в «Пушкинском» осенью 2011 года. Производственный бюджет картины был два с половиной миллиона долларов, и примерно столько же фильм собрал в прокате, заняв четвертое место по итогам уик-энда, что авторы считали явно недостаточным (режиссер, как водится, обвинил в непрофессионализме маркетинговую службу прокатной компании «Наше кино»). Буслов получил приз за дебют на «Кинотавре», были весьма сочувственные рецензии, но культовым, подобно «Бумеру», фильм так и не стал, хотя он жив и сейчас, многие его помнят и любят, у него появляются новые зрители, благодаря которым он остается в ротации интернета.
И наконец, самый дорогой фильм пакета – «Дом» Олега Погодина, снятого совместно с компанией «Централ Партнершип», с главой которой Рубеном Дишдишяном Сельянова связывают очень хорошие отношения, можно сказать – дружба. Этот фильм вообще интересный случай; два опытных и весьма уважаемый продюсера сделали большую ставку и на сценарий (к тому времени опубликованный в «Искусство кино»), и на режиссера Погодина, им очень нравился этот проект: история большой кубанской семьи, разрушающейся на глазах, видимо, будила какие-то далеко идущие ассоциации. Что-то вроде русского «Крестного отца» виделось в этом кино. На главную роль пригласили выдающегося актера Петра Ступку, на роль его брата и антагониста – Сергея Гармаша. Проект начал Дишдишян, он очень верил в режиссера, считал, что фильм «точно станет общественным событием в стране», убедил Сельянова, и обе компании объединили собственные усилия и господдержку. Бюджет фильма составил 124 млн рублей, или по тем деньгам – около четырех миллионов долларов, 70 % этой суммы получили от Фонда, и по фильму было видно, что все деньги действительно ушли в производственный бюджет, но их не хватило, поэтому пришлось некоторыми сценами пожертвовать, на что сетовал Олег Погодин, снявший фильм быстро и страстно и ждавший триумфа. Но результат, увы, оказался далек от того, на что рассчитывали, так бывает, и это еще раз доказывает, насколько рискованной является область зрительского кино. Сборы фильма составили всего 142 тыс. долларов, и он оказался одним из самых очевидных провалов, не только по коммерческой, но и по художественной части. Критик Виктор Матизен, в целом весьма лестно отзывавшийся о режиссуре фильма, объяснил неудачу «коллизией интересов автора и продюсеров Рубена Дишдишяна и Сергея Сельянова. Поддержав замысел Погодина, они решили приноровить его к современной кинозрительской аудитории и стали гнуть в сторону криминального экшна, из-за чего ущерб понесли оба компонента картины – авторский и жанровый». Сельянову это объяснение не нравится, он утверждает, что никакого насилия не было, просто авторская версия в сценарии была невозможно длинной, Олегу приходилось ее сокращать, но
