Молчание как форма волеизъявления рассматривается в процессуальных отношениях как одно из значимых нововведений. В частности, ст. 70 АПК РФ была дополнена ч. 3.182, в соответствии с которой «… обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований или возражений, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований». Данные способы признания неоспоримости обстоятельств называют «признание-молчание» и «признание-бездействие»83. Юдин А. верно отметил, что «состязательный характер арбитражного процесса имеет значительный и еще в полной мере не реализованный законодателем потенциал, о чем свидетельствует появление новой и в каком-то смысле смелой нормы о признании фактов в форме молчания или их прямого неоспаривания»84.
В качестве некоего итога можно отметить, что в научной литературе последней тенденцией является отказ от трактовки молчания как формы сделки, точки зрения довольно распространенной. Молчание определяют как особую форму волеизъявления85: «Если продолжить видовую характеристику молчания как способа волеизъявления, его следует отнести к числу отрицательных действий, т. е. бездействий. При этом молчание может проявляться не только относительно устной речи, т. е. заключаться в отсутствии слов, но и относиться к письменной речи». Тем не менее согласиться с таким решением нельзя. Молчание в некоторых случаях признается выражением воли в позитивном понимании. Чантурия Л. Л. приводит в качестве примера дополнительную поставку товара, где молчание поставщика на уровне делового обычая рассматривается как согласие (ч. 1 ст. 335 ГК Грузии)86.
Андронатий А. А. выделяет и такую форму, как совершение волеизъявления посредством представителя87. Ойгензихт В. А. считает, что при представительстве можно говорить о выполнении или о совмещении воль88.
Панов А. А. выделил три функции волеизъявления.
• волеизъявление исполняет функцию объективации внутренней воли, т. е. ее проявления вовне;
• волеизъявление порождает правовые последствия соответствующего волевого акта;
• волеизъявление выполняет функцию фиксации содержания внутренней воли.
Некоторые авторы считают сообщение внутренней воли вовне единственной функцией волеизъявления. Такого мнения придерживался, например, Ф. К. Савиньи, считавший волеизъявление в принципе служебным по отношению к воле. А. Манигк также отмечает, что волеизъявление служит исключительно цели объявления воли контрагенту. Действительно, функция объективации воли является, возможно, наиболее важной функцией, но не единственной89.
Для возникновения «устойчивого» юридического факта, являющегося безусловным и истинным, необходимо совпадение воли и волеизъявления без каких-либо погрешностей.
Воля субъекта формируется через определенные потребности, следствием чего является формирование определенного интереса. При этом верно, что «роль потребностей как фактора, детерминирующего поведение, чрезвычайно велика, но сама потребность еще не причина поведения, она не может действовать без человека (…) потребность лишь двигателя, источник»90. Лицо может испытывать некую потребность, иметь к чему-либо интерес, желать то или иное материальное благо, даже может совершать действия, определенно указывающие на наличие потребности, но при этом воля не будет окончательно сформирована, а интерес так и окажется нереализованным. Например, гражданин может неделями посещать автосалоны, осматривать новые автомобили, получить консультации, рассчитывать условия кредита и проч., однако по многим субъективным причинам (далеко не исчерпывающимся отсутствием необходимой денежной суммы) так и не реализует свою потребность в приобретении нового автомобиля.
Намерение и желание рассматривается многими исследователями как тождественные понятия, что является верным и на наш взгляд. При этом существует мнение, что желание лица нельзя приравнивать к воле на совершение сделки91. А. А. Панов опирается на позицию В. А. Ойгензихта92, который рассматривал волю как психологический регулятивный процесс. Такой процесс условно разделяется на два этапа: этап формирования воли и этап принятия решения.
Панов А. А. отмечает, что первый этап начинается с мотивации, то есть с осознания потребностей, формирования желаний и намерений. Автор указывает, что именно поэтому само намерение не может являться волей лица. Это лишь начальный этап волевого процесса. Далее лицо мотивированно ставит перед собой цель, вырабатывает возможные пути достижения этих целей. Завершается данный этап «борьбой мотивов» и «обсуждением способов достижения цели». Результатом данной деятельности является принятие решения. Такое поэтапное выделение отдельных элементов принятия решения оправданно. Но насколько реальна возможность четкого выделения этих этапов в действительности? Можем ли мы отдельно рассмотреть каждый этап? Подвергнуть оценке и корректировке? Ответ не представляется очевидным. Данный подход может быть использован с позиции оценки воли как психологического феномена.
Ойгензихт В. А. отмечал, что «потребность вызывает внутреннее напряжение, но необходимость следует понимать не только в смысле нужды, но и с учетом ее оценки, осознания. Только в таком качестве она трансформируется в мотив и побуждает к постановке цели»93. «Потребность и интересы детерминируют волевой процесс. Но если потребности – предпосылка интересов, то интересы уже предпосылка деятельности»94. Однако психологическое восприятие процесса формирования воли и выявления потребностей индивида не должно восприниматься упрощенно. Не случайно Мальцев Г. В., рассматривая вопрос о психической регуляции и саморегуляции поведения человека, выделяет следующее: «психическую регуляцию невозможно представить себе только как процесс, развертывающийся в голове индивида под влиянием воздействующих на него раздражителей, потому что этот процесс в значительной мере детерминирован условиями общественной жизни»95. Это означает, что процесс волеобразования связан и с внешним воздействием на личность, испытывающую какие-либо потребности. «В регулятивном аспекте эмоцию можно определить как непосредственное переживание факторов внутренней и внешней среды, затрудняющих либо облегчающих удовлетворение потребности»96. Внешнее воздействие может носить как позитивный, так и негативный характер, определяя волю индивида, модифицируя ее или искажая уже в самом начале процесса ее формирования.
«Воля – психический процесс сознательного управления деятельностью, устраняющей трудности и препятствия на пути реализации поставленной цели»97. Также отождествлял волю с волевым психическим процессом В. А. Ойгензихт98. Однако сознательность данного процесса далеко не во всех случаях (с позиции субъективной оценки) носит непосредственный характер. Именно внешнее воздействие объективных факторов, которые могут определяться политическими и социально-экономическими условиями, военными действиями и проч., например, состоянием здоровья гражданина и негативным информационным потоком об отрицательных последствиях данного заболевания, – все это может искажать действительное значение такой характеристики формирования воли лица, как «сознательность».
Панов А. А., как и подавляющее большинство исследователей категории «сделка», убежден, что «для целей включения в состав юридической сделки понятие воли должно получить специфическое юридическое наполнение», несмотря на общее признание психологической природы данного явления. Разумеется, нет смысла отрицать, что воля является психологической категорией, как, скажем, вина, и это должно являться отправной точкой любого исследования категории воли.
Выделяется следующая структура волевого действия (стадии)99:
• возникновение побуждения и предварительная постановка цели (целеполагание)
• обсуждение и борьба мотивов
• принятие волевого решения
• исполнение волевого решения
Ойгензихт В. А. отмечал, что «воля сама по себе ничего не решает, решение есть стадия волевого процесса, один из элементов воли (…) волевой процесс – сложный процесс, включающий разные стадии, удельный вес и соотношение которых меняется»100, «действие всегда сопряжено с психическим регулированием, с волевым процессом. При этом сознательный человек отдает отчет в последствиях осуществления цели»101.
Братусь С. Н., уделяя много внимания характеристике процесса формирования субъективных прав, отмечал при этом, что «воля как психологический акт также является предпосылкой субъективного права, но она, находясь в области внутренней регуляции человеческого поведения, не может быть внешней причиной возникновения прав и обязанностей. Воля подключается к осуществлению субъективного права, приводит в движение соответствующее поведение, когда право сформировалось под воздействием причин объективного и субъективного порядка, прежде всего интересов»102. Это высказывание еще раз подтверждает необходимость учета внешних факторов, оказывающих в различных ситуациях определенное воздействие на стадии волевого процесса.
