угрозой крестьянского восстания. После Крымской войны всем сколько-нибудь мыслящим деятелям правящего класса, в том числе самому Александру II, стало ясно, что лучше провести эту отмену сверху, чем дожидаться, когда мужики осуществят ее снизу, с топорами и «красным петухом».
Крестьянская реформа, объявленная манифестом от 19 февраля (3 марта) 1861 г., имела историческое значение. Она решительно содействовала капиталистическому развитию России. Вместе с тем, сохранив массу остатков крепостничества, реформа заложила «мину замедленного действия» под весь общественный порядок огромной страны. Хотя со времени реформы прошло свыше 140 лет и мы живем в мире, который стал совершенно иным, опыт ее подготовки и проведения остается на удивление актуальным.
Осуществление реформы на деле заняло годы, а некоторые ее последствия растянулись на десятилетия. Непосредственно реформа коснулась помещичьих крепостных крестьян, которых по ревизии (переписи) 1858 г. числилось 20,2 млн человек, или 39 % всего населения, относимого к сословию крестьян[203]. Другой крупнейшей категорией были государственные, или казенные, крестьяне (16,5 млн, или 32 %). К ним были близки удельные крестьяне, т. е. сидевшие на землях, принадлежавших лично членам царской фамилии (2 млн, или 4 %)[204]. Законами 1863–1866 гг. было урегулировано земельное устройство государственных и удельных крестьян путем предоставления им в собственность или в бессрочное пользование земли, которую они фактически обрабатывали. Земля предоставлялась им не бесплатно, а за определенные платежи, носившие характер выкупа.
Но важнейшее значение имело все же новое устройство крепостных. Перечислив его основные черты, мы наглядно увидим ограниченный характер реформы. Крестьяне получали личную свободу и формально не платили никакого выкупа за свою личность. Но система оплаты крестьянами выделяемой им земли была построена таким образом, что фактически они платили, как отмечал еще дореволюционный автор, «не за землю только, но и за все выгоды крепостного права, т. е. главным образом за потерю права облагать крестьян произвольными оброками»[205].
Некоторые оговорки и лазейки, выгодные для помещиков, дали им возможность отобрать у крестьян часть земли, которую те обрабатывали для себя до реформы. По 36 губерниям европейской России эти так называемые «отрезки» составили 5,3 млн десятин (5,8 млн га), или 18 % всей крестьянской земли[206]. В некоторых губерниях размер отрезков доходил до 40–45 %, что означало обезземеливание крестьян в больших масштабах.
В основу реформы был положен принцип, согласно которому вся земля в дворянских поместьях считалась собственностью помещиков. Поэтому были определены условия, на которых крестьяне получали свой надел. Законом был установлен размер барщины, которую должны были отрабатывать крестьяне в тех имениях, где до освобождения применялась барщина, и размеры денежного оброка для остальных крестьян. Не позже чем через три года барщина заменялась оброком. Крестьяне, привязанные этими отработками и выплатами к своим прежним феодальным владельцам, назывались временнообязанными. Вскоре выяснилось, что оброки забирают непомерно большую долю убогого денежного дохода крестьян, а в некоторых случаях даже превышают этот доход. Может быть, лучше всякой статистики наглядное представление о безрадостном положении временнообязанных дает замечательная поэма Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».
Завершением реформы считалась выкупная операция. Либо по соглашению между крестьянами и помещиками, либо по воле последних крестьяне выкупали свою землю. Размер выкупа устанавливался путем капитализации оброка из расчета 6 % годовых, иначе говоря, путем умножения годовой суммы оброка на 162/3 При этом до 80 % суммы выкупа выплачивало помещикам государство, а остаток – крестьяне. Если операция проводилась по требованию помещика без согласия крестьян, он лишался этих 20 %. Крестьяне становились должниками государства и погашали долг в течение 49 лет с выплатой относительно высокого процента – 6,5 % годовых. К 1881 г. лишь 15 % освобожденных крестьян оставались на положении временнообязанных, для остальных была совершена выкупная операция.
Эта операция обернулась тяжелым бременем для крестьян, которые, кроме того, должны были платить государству традиционный личный налог – подушную подать. Но вопреки надеждам правительства помещичье хозяйство не получило в результате реформы стимулов к развитию: выкупные суммы пошли на погашение старых долгов дворянства, расточительно расходовались помещиками.
Временнообязанные крестьяне оставались полукрепостными, неполноправными гражданами России. Но и переход в «свободные» собственники не уравнивал их в правах с так называемыми привилегированными сословиями. По приговору местных судов их можно было подвергать телесному наказанию.
Община была нужна самодержавно-дворянскому государству как гарант крестьянских платежей. Она принимала на себя и трудную обязанность разверстки земли между крестьянскими семьями. В остальном общинное самоуправление было одной видимостью. Сельский сход (общее собрание членов общины) избирал «исполнительную власть» – старосту, но подчинялся он не сходу, а местным государственным чиновникам.
Во многих губерниях осуществление реформы сопровождалось волнениями и выступлениями крестьян против помещиков и властей, а кое-где дело дошло до кровопролития. Скандальную известность получило массовое избиение в селе Бездна Казанской губернии.
В преддверии реформы и в ходе ее проведения в России складывалась революционная ситуация. Впервые стихийное народное движение нашло выражение и поддержку в деятельности революционных демократов в стране и за рубежом. Но царское правительство было достаточно сильно, чтобы справиться и с крестьянскими бунтами, и с неорганизованными и слабыми группами оппозиции. Оно пошло лишь на частные уступки либералам, которые опасались чрезмерно реакционного характера реформы.
Развитие социально-экономической мысли имеет свою логику. Хотя крепостное право и его последствия неизбежно оставались в центре внимания, дискуссии по этим вопросам породили волну научных исследований и публикаций по более широкому кругу проблем. Не только судьбы России, но и судьбы западной цивилизации обсуждались с невиданной ранее глубиной и остротой.
Неразвитость общественной мысли в России, отставание ее от Запада заставляли талантливых людей эпохи, как и в предшествующие десятилетия, заниматься просветительством. Великими просветителями были Герцен и Чернышевский, расцвет деятельности которых приходится приблизительно на десятилетие 1854–1863 гг. Это было революционно-демократическое просветительство, которое выступило со страстной проповедью обновления России путем свержения самодержавия и крепостничества.
Эпоха выдвинула шеренгу деятелей революционно-демократического движения. Достаточно назвать такие имена, как Н. П. Огарев, Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев, П. Л. Лавров. Не забудем и того, что в этот период достигло высокого художественного уровня творчество великих писателей, которые составили славу русской литературы, – Тургенева, Достоевского, Толстого, Салтыкова-Щедрина. Общественные проблемы периода падения крепостного права нашли в их произведениях яркое выражение. Имя Герцена занимает почетное место в этом перечне талантов. Ведь сам Лев Толстой говорил, что он всегда преклонялся перед Герценом.
Искандер
На хорошо известном портрете Александра Ивановича Герцена, который сделан в 1836 г. его другом по вятской ссылке художником Витбергом, мы видим красивого молодого человека с умным и выразительным лицом, исполненным воли и энергии.
