классов А и В прежде чем попасть к месту постоянной дислокации должны были проделать сложный путь. В планах не указывалось конкретное направление их движения. Все зависело от того, в каких внешнеполитических условиях начиналась война: сохранения Бельгией нейтралитета или отказа от него, позиции Италии, действий германских войск. За каждым самостоятельным оперативным соединением (армией) закреплялась отдельная железнодорожная линия, по которой оно добиралось до конечной распределительной станции (gare régulatrice). По прибытию туда армия могла быть либо направлена на границу, либо переброшена на соседний участок фронта, причем предварительно составленного на этот случай расписания также не имелось: эти вопросы решались по ходу[1097].
Все, на что могло рассчитывать французское командование до окончания формирования и сосредоточения свежесформированных дивизий – немногочисленные соединения постоянной готовности: несколько дивизий колониальных войск, которые предполагалось перебросить из Северной Африки, две легкие механизированные дивизии (третья находилась в процессе формирования) и две танковые бригады со 132 машинами типа В. Эти части, плоды усилий Вейгана и Гамелена по механизации армии, сами получали технику прямо с заводов. При этом, французское командование считало их слишком ценным инструментом для того, чтобы бросать в бой до завершения стратегического развертывания. Ситуация представлялась тем более опасной, что в Венсенне, штаб-квартире главнокомандующего, не были уверены в надежности воздушного прикрытия потенциального ТВД.
Гамелен знал, что заявление Ла Шамбра на заседании Постоянного комитета национальной обороны 23 августа о готовности французской авиации к войне, как и его собственные слова, являлись скорее политической декларацией. Эти опасения лишь подтверждались настороженным молчанием генерала Вюймэна на том же совещании. Три дня спустя он направил Ла Шамбру записку, в которой указал на очевидное превосходство Германии и Италии в воздухе над франко-британской коалицией – в 1,7 раза по самолетам первой линии (6500 против 3800) и более чем втрое по машинам второй линии (6000 против 1900)[1098]. Собственно французские силы по состоянию на 1 сентября составляли 494 современных самолета первой линии, что более чем вчетверо уступало тому, что находилось в распоряжении Люфтваффе[1099]. Даже в ситуации разделения сил германских ВВС между восточным и западным фронтами союзники опасались воздушных ударов, целями которых могли стать города, коммуникации или наступавшие без должной подготовки и прикрытия полевые части.
Из всех французских родов войск относительно уверенно себя чувствовал лишь флот. Обладая кораблями общим водоизмещением 660 000 тонн, он в начале войны уверенно занимал позицию крупнейшей военно-морской силы на европейском континенте, с которой Германия в одиночку соперничать не могла. У ВМФ, впрочем, имелись свои недостатки: слабость морской авиации, неразвитость средств обнаружения противника, ограниченный радиус действия кораблей. Накануне войны флот инициировал программу развития военно-морских баз в Мерс-эль-Кебире и Дакаре, но она была далека от завершения. В то же время, опираясь на поддержку королевского флота, французские военно-морские силы могли эффективно решать задачи на морях, ключевыми из которых являлись охрана коммуникаций в Средиземноморье и блокада германского побережья[1100].
Оценивая баланс сил и реальные возможности французской армии, Гамелен укреплялся в намерении максимально четко провести мобилизацию, без чего французская военная машина не могла полноценно функционировать. Это ему, в общем, удалось. К 18 сентября французские вооруженные силы насчитывали почти 5 млн. человек (4 736 250 рядовых и унтер-офицеров, 132 000 офицеров) – четверть всего мужского населения страны и половина мужчин в возрасте от 20 до 45 лет[1101]. Меньше половины из них (2,76 млн.) [1102] предназначались для боевых действий. Остальные должны были оставаться в тылу и обслуживать громоздкую военную инфраструктуру. Фактически французская армия военного времени состояла из трех частей, которые слабо взаимодействовали друг с другом.
Для обороны метрополии выделялось 90 дивизий, имевших различную боевую ценность. 20 из их числа, образованных непосредственно из соединений действующей армии и получивших от них лучшие кадры и технику, представляли собой цвет сухопутных сил. К их числу относились моторизованные дивизии (часть из которых, впрочем, еще предстояло доукомплектовать автотранспортом до штатных показателей), механизированные и кавалерийские соединения, альпийские стрелки. «Эта первая часть французской армии 1939 г. практически не знала проблем, – отмечает Ф. Коше, – в ней царила строгая дисциплина. По уровню обеспечения офицерскими и унтер-офицерскими кадрами она вполне сравнима с лучшими соединениями германской армии того времени»[1103]. Дивизии класса А получали от действующих соединений 20 % штатного состава и в остальном комплектовались молодыми резервистами, недавно прошедшими службу в армии и сохранившими базовую военную подготовку. Вместе с действующими дивизиями они составляли костяк тех сил, на плечи которых возлагалось проведение военных операций[1104]. 15 дивизий первой очереди занимали форты «линии Мажино».
18 дивизий класса В оснащались по остаточному принципу[1105]. Они имели лишь минимально необходимый кадровый костяк, были вооружены старым оружием и формировались из солдат средних возрастов (30–35 лет), обладавших слабой военной подготовкой или вообще не служивших в армии. Их задача состояла в том, что принять мобилизованных и создать эффект массовой армии, однако по завершению мобилизации эти дивизии не могли сразу участвовать в операциях: их солдатам требовалось получить опыт строевой службы и пройти базовое обучение под руководством военных из действующих дивизий. Ввиду того, что свободных кадров остро не хватало, подразделения класса В, пятая часть всей французской армии, фактически занимались самоподготовкой и полевых лагерях.
1,3 млн. человек числились в территориальных частях и не предназначались для ведения боевых действий. Призывники средних и старших возрастных категорий занимались охраной коммуникаций и складов, обеспечивали противовоздушную оборону, работали в метеорологической службе. Их деятельность часто имела лишь косвенное отношение к военной сфере, а моральное состояние оставляло желать лучшего[1106]. Таким образом, в метрополии во второй половине сентября французское командование могло рассчитывать лишь на 2,2 млн. солдат, объединенных в соединения различной степени боеготовности [1107]. Массовая демобилизация отдельных категорий призывников, востребованных на производстве в тылу, которая развернулась еще до окончания всеобщей мобилизации, сократила их количество до 1,5 млн. человек[1108].
Это выглядело угрожающе на фоне того, что мобилизация практически исчерпала людские резервы страны. В армию было призвано 29 возрастов, начиная с 1909 г.[1109] «На случай военной катастрофы или особо кровопролитного сражения не существовало никакого резерва за исключением молодых людей 18–19 лет и жителей Африки или, на худой конец, Азии, не имевших военной подготовки»[1110], – констатирует А. Дютайи. Довоенные планы предполагали мобилизацию 300 000 человек в колониях, однако в сентябре 1939 г. в метрополии находилось лишь 43 000 из предполагаемого числа. К марту 1940 г. эту цифру довели до 89 0 00[1111]. В 1939 г. на пространстве французской колониальной империи проживало почти 70 млн. человек, однако ее мобилизационный
