— Обещаю. Но скажу то, что уже говорила, и так часто, что мозоль натерла на языке. Твоя Эоланта не была дурой. И невинной барышней, которая боится помять платьишко, тоже. Она была бабой с яйцами, которым позавидует любой мужик в этом городе. И уж точно знала, на что идет. Она понимала, что между скромным клерком в занюханной конторе и работорговцем есть разница. Если ты встречаешься с последним, то проблемы неизбежны. Даже я понимаю, что ты не сможешь защитить меня от всех неприятностей в двух мирах, особенно из тюрьмы. А она понимала это еще лучше. Перестань винить себя, дружок. Эоланту это не воскресит, и вряд ли ты внезапно станешь законопослушным гражданином. — Тара доела жаркое и принялась за салат. — Ты на полном серьезе думаешь, что прислушался бы к предупреждению того парня? Да ты бы, скорее, заключил три таких сделки. Ты сдохнешь от скуки через месяц после решения начать спокойную жизнь. Ты уже подыхаешь от скуки и проклинаешь меня за дурацкий план не вмешиваться в дела Фуада.
— Ничего страшного. Надолго это не затянется.
— Это я и имела в виду. Если ты провел хотя бы один день в покое и не надрал кому-нибудь зад, то время потрачено зря. Великая Тьма сотворила тебя мудаком с красивой мордашкой, главная эротическая фантазия которого — отыметь весь мир. Как ты сам часто повторяешь, такова твоя природа.
Ливий позвонил в серебряный колокольчик, и слуги убрали со стола остатки обеда.
— Кофе, господин? — обратился к Халифу один из них.
— И десерт, пожалуйста.
— Тот восхитительный шоколадный пудинг, который подавали вчера, — добавила Тара. — Надеюсь, еще пара кусочков осталась?
Слуга вежливо улыбнулся и кивнул.
— Да, госпожа. Вы хотите, чтобы его подогрели?
— Такую вкуснятину я съем даже замороженной.
— Распоряжусь, чтобы к пудингу подали взбитые сливки и малиновое варенье.
— Вы знаете, как угодить женщине.
Когда слуги отправились на кухню, унося посуду, Ливий встал и подошел к окну столовой.
— Так вот кто я для тебя? Мудак с красивой мордашкой?
— И глухой, к тому же. Я говорила о тебе, а не о своих чувствах.
— Я тоже не говорил о чувствах. Я поинтересовался тем, кто я для тебя.
Тара отодвинула стул, неспешно приблизилась к хозяину дома и заглянула ему в глаза.
— Ты — мудак с красивой мордашкой, который мне очень, очень нравится. Не думаю, что я в тебя влюблена, но таких странных мужиков я еще не встречала. В тебе есть что-то такое… что-то, что ищут все женщины, подобные мне.
— Готовность трахаться трижды в день? — рассмеялся Ливий.
Эльфийка погладила его по щеке.
— Готовность приходить и брать свое, что бы это ни было — и какую цену бы ни пришлось заплатить. Кое-кто сказал бы, что это агрессивное антисоциальное поведение, а я считаю, что это чертовски возбуждает. И женщина, которая будет отрицать мои слова — дура.
— Удивительно, что Северин до сих пор не запустил в тебя свои когти. Ему по душе такой типаж.
— Он до сих пор любит свою шлюшку Сабрину и думает, что она позволит ему вернуться. Ты сам видел, он не прочь, но не настаивает.
— Иными словами, ты была бы не против, если бы он тебе присунул?
Тара, улыбнувшись, присела на подоконник.
— Теперь ты понимаешь, о чем я говорю? Спокойная жизнь — не для тебя. Ты ищешь любой повод для того, чтобы дать кому-нибудь по морде. Это же твой друг!
— Он до сих пор не достиг статуса друга, с которым я могу делить женщин. Вот Владимир — другое дело.
В глазах эльфийки вспыхнула искра любопытства.
— Что это за Владимир, первые боги тебя подери? Я слышу его имя, но нас до сих пор не познакомили.
— Я уже устал это повторять: вы скоро познакомитесь. Не знаю, что до Змея, но я присуну тебе с удовольствием. Съешь проклятый пудинг потом, он станет вкуснее.
— Это третий и последний раз за день — или вечерком мы еще добавим?
Дверь столовой приоткрылась, и в комнату заглянул Насир. Ливий нетерпеливо поманил его.
— Наконец-то. Я думал, вы провалились сквозь землю. Задержали самолет? Проблемы в аэропорту?
— Никаких проблем. Мы пообедали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я успел забыть, что этот дурак ест строго по часам. А ведь мог подождать и присоединиться к нам. Куда он запропастился? Раскладывает вещи? Не хочет поприветствовать друга, которого не видел десять лет?
Щеки помощника порозовели. Он неуверенно переминался с ноги на ногу, как провинившийся ученик.
— В кафе Хадиджи мистер Эверетт встретил симпатичную девушку.
Халиф прижал ладонь ко лбу.
— Боги, ты серьезно? Он подцепил бабу — и поэтому ты приехал сюда один?!
— Ты знаешь мистера Ковалева… я хотел сказать, мистера Эверетта еще лучше, чем я. В таких ситуациях он настойчив.
— Мне уже нравится этот парень, — подала голос Тара. — Должно быть, режим «трижды в день» для него равносилен годовому воздержанию.
Насир покраснел еще гуще.
— Мистер Эверетт — обращенный, это многое объясняет.
— Ну конечно, — закивала женщина. — А еще я слышала, что у темных эльфов низкое либидо и слабый сексуальный аппетит. А по мистеру Хиббинсу, — продолжила она, подражая тону собеседника, — и не скажешь.
— Хватит, Тара, — вмешался Ливий. — Он хотя бы не забыл дорогу, Насир?
— Сказал, что помнит. Я достал для него машину. К вечеру приедет. Или… к утру.
— Вот же сукин сын. Ладно, черт с ним. Я дал Валентину важное поручение. Позвони ему, обговорите детали.
Помощник изумленно ахнул.
— Валентину? Поручение?! Какое? Накинуть веревку, на которой ты повесишь Фуада Талеба?
— Не задавай глупых вопросов, Насир. Позвони ему прямо сейчас. Он поедет к Сезару Нойману. От тебя требуется заказать билеты и достать необходимую сумму денег.
— Элегантный способ обставить заказное убийство. Да и с финансовой точки зрения дешевле.
— Сегодня ты чересчур разговорчив. Спишу это на общение с Владимиром. Оставь нас.
— Еще кое-что, если позволишь. Мы прилетели втроем.
Халиф наклонился к Таре для того, чтобы ее поцеловать, но замер, услышав последнее предложение.
— Только не говори, что он привез с собой бабу.
— Вообще-то привез.
— И нашел в кафе Хадиджи еще одну.
— Это не его баба. В смысле, это не баба. То есть, это женщина, но не баба.
— Ну? Говори прямо, ты мне надоел!
— Это Руна.
***
Сестра сидела в одном из кресел, обитых темно-синим бархатом, и любовалась книжными полками в библиотеке. В последний раз Ливий видел ее больше двадцати лет назад, но она почти не изменилась. Разве что коротко остригла волосы и носила такую одежду, за которую на востоке женщин закидывали камнями.
— Ты не выглядишь ни беременной, ни обдолбанной, — заговорил Халиф. — И похудела, но на голодную не похожа. Почему Владимир притащил тебя сюда?
Руна вскочила на ноги и бросилась Ливию на шею. Он приобнял сестру и поцеловал в щеку.
— Наконец-то! Как я рада тебя видеть… ты не представляешь, с какими приключениями мы добирались!
— Я задал тебе вопрос.
— Ну, долго рассказывать. У меня были неприятности. Я с ними разобралась, и теперь я здесь.
— Какие неприятности?
— Сущие мелочи, право, об этом даже заговаривать не стоит. Незначительный эпизод.
— И поэтому ты ехала через всю Европу, а потом плутала по странам Ближнего Востока?
Рывком высвободившись из его объятий, Руна попыталась отойти, но Ливий схватил ее за запястье.
— Постой-ка. — Он тронул подбородок сестры, заставляя ее повернуть голову, и оглядел не так давно зашитую рану на щеке, с которой до сих пор не сняли швы. — Кто это сделал?
— Не хочу говорить, — поджала губы Руна.
— Один из твоих подонков-приятелей, с которыми ты путалась в Париже? Ну? Отвечай! В какие неприятности они втянули тебя на этот раз?!
— Прекрати сейчас же, Ливий, если не хочешь, чтобы я начала плакать!
Халиф махнул на нее рукой и сел во второе кресло.
— Если ты голодна, я позову слуг, и они накроют стол здесь.
