план состоял в том, чтобы вернуться к маме и закрыться в своей комнате с компьютером.
Впрочем, дело было не только в планах, но и в желании перемен, непонятных для консервативного женского ума. И этот неожиданный сбор вещей средь бела, как говорится, дня, без ссор и упрёков, как будто они, чужие люди, вернулись с праздничного ужина и теперь всем пора расходиться по домам. И ведь нельзя сказать, что это предательство, нет, – просто совместный ужин закончился. Это в порядке вещей, обычное дело.
Так постепенно мысль о разладе в семье возвратила её в реальность осеннего утра. «И как это меня угораздило так влипнуть?» – снова обратилась она к себе, вспоминая, как несколько лет назад был заключён этот брак. А неделю назад он лопнул как большой мыльный пузырь.
Она, конечно, должна сделать всё, чтобы не довести до развода. Между прочим, уже второго в её жизни. Могла ли подумать? Любой ценой сохранить семью. И, как полагается в таких случаях, она должна постараться найти свою, и только свою вину. (Когда-то, занятая поисками вины в своём первом разводе, едва не довела себя до психического заболевания.) Казалось бы, от этого должен быть устойчивый иммунитет, но он оказался недолговечным.
А между тем в её компьютер, в их общую почтовую папку, продолжали приходить письма. По какой-то причине он не счёл нужным ни удалить свой ящик, ни даже поменять пароль. И накануне вечером перед ней раскрылись веером, словно принесённые виртуальным почтовым голубем, сообщения, адресованные её мужу некой Соней К.
Это обрывало всевозможные соображения о странности его поведения, – загадочного, таинственного, своеобразно мужского-капризного, с экзистенциальным и каким-то, возможно, вселенским поиском, толкающим на разлуку с семьёй ради возникших вдруг высоких идей. Нет никакой загадки, никакого подвига во имя блага человечества, нет никакого жертвования личной жизнью ради, например, совершения кругосветного путешествия на яхте, раскопок древнего города в Турции, изучения галактики A1689-zD1, чёрных дыр Вселенной, вируса птичьего гриппа, развития нано-технологий, написания арии, рок-оперы, батального полотна, романа-эпопеи, проникновения в ряды Аль-Каиды, открытия альтернативных источников энергии, вакцины от СПИДа, борьбы против мирового продовольственного кризиса, против глобализации, против глобального потепления, против ксенофобии и национализма, против нелегальной миграции и т. д. Там нет ничего сложного и большого, а только банальное, примитивное, древнее, – Соня К.
А если есть Соня К., то есть некое существо, к которому он, возможно, готовится перебраться (ну вряд ли он просто так вернулся к маме, сказала подруга А.), значит, их праздник совместной жизни закончился навсегда.
А продолжение этого праздника (наверное, в таких случаях нужно сразу задаваться вопросом «а был ли праздник?») могло бы быть в приснившемся ей сегодня городке, по поводу которого Анатолий однажды сказал, что он туда ни за что не поедет. Во-первых, потому, что ему, москвичу в четвёртом поколении, не пристало ездить в какие-то там городки, где жизнь людей большей частью пропитана нищетой, тоской и безысходностью (наверное, они, живущие в этих городках, круглые дураки, уж если их угораздило родиться там). У него, Анатолия, было перед ними бесспорное преимущество, как, например, у представителя красных муравьёв перед черными муравьями. (Он, в отличие от прочих многочисленных несчастных насекомых, всю жизнь прожил в одном доме в одном московском дворе, пока беспощадные столичные власти не выселили весь двор на окраину.) Ну, а во-вторых, ехать в места, непригодные для проживания, его, признался он, не отпустит мама. Здесь, правда, надо было всё поменять местами: сначала – мама как бесспорный авторитет и источник безграничной власти, а потом пятое поколение. «Вот и первая твоя ошибка, – сказала ей по этому поводу подруга Б., – человек, находящийся в симбиотической связи с матерью, мало пригоден для семейной жизни». (Продолжение этой версии взаимоотношений можно посмотреть в фильме Хичкока «Психоз».)
В устах дочери, родившейся в первом неудачном браке ещё в прошлом веке, это звучало так: «Мама, вспомни, я с самого начала говорила тебе, что он несамостоятельный, хоть и взрослый, а ты не слушала меня, совершенно не слушала!». Может быть, и говорила, но только Новосёлова уже забыла об этом.
Отношения с исторической родиной он, правда, выяснил. Потому как кроме расы москвичей он принадлежал ещё незначительной частью своего происхождения к далёкому древнему народу, – об этом он, правда, вспоминал не всегда. Но за десять лет до знакомства с Новосёловой этот факт был извлечён и использован весьма продуктивно: Анатолий отправился в Израиль со своим приятелем на ПМЖ, объяснив всем друзьям свой отъезд тем, что жить там заведомо легче, чем в России. С исторической родины он, правда, скоро вернулся домой, соскучившись по маме, заняв на билет некую сумму денег у одного из тамошних знакомых и пообещав всё вернуть, когда вернётся. Возвращаться он заранее не собирался, а приятель, у которого были заняты деньги, заранее принадлежал к числу тех, кто «не обеднеет». Потом он много раз рассказывал Новосёловой, как трудно было там жить. «Вот это твоя вторая ошибка, – сказала ей подруга Б. – Если он тебе всё это рассказывал, как ты не увидела, что это человек, на которого нельзя положиться, что он сбежит из не то что трудной, а из элементарной ситуации?..» Да, не обратила внимания, даже наоборот – слушала с интересом о тяготах его жизни в кибуце, потому как кто может судить, что та ситуация – элементарная?.. Конечно, кибуц не тюрьма, но ведь из тюрьмы и не сбежишь так просто. Да, она не могла ничего заподозрить, потому что ей тоже довелось бывать там несколькими годами раньше, и она была лишена возможности увидеть этот кошмар ПМЖ. Новосёлову в течение шести дней катали в красивом комфортабельном автобусе по историческим библейским местам (за это, правда, заранее было уплачено), и она была в восторге. «Да, не обратила внимания, – сказала она подруге, – вот и получается, что сама виновата. А почему должна была обращать? Откуда я могу знать, как бы я поступила, окажись там на ПМЖ?..»
У Новосёловой всё было по-другому. В Подмосковье она стала жить только с десятого класса, когда её отца, специалиста по какому-то передовому в те времена радиооборудованию, крайне необходимому для защиты государства от внешних врагов, перевели из её родного городка на подмосковный комбинат. Она приезжала в родной город несколько раз во время учёбы в институте, узнавала кое-какие краткие новости о знакомых и уезжала поскорее домой, к новым друзьям и занятиям. На новом месте было интереснее.
А сейчас ей стало обидно за эту сиротскую точку на земном шаре. Так туда никто и
