фотографии покажи! – почти прокричала Алла.
Просмотрев их бегло, всё те же – на фоне пирамид, на Эйфелевой башне и в Стамбуле – Кузина сразу отобрала для себя несколько.
– Это Анатолий? – спросила она. – Не красавец, но что поделаешь. Вы как познакомились?
Вот оно, послание с малой родины уже в её квартире, призрак сновиденья, тень призрака, и ведёт себя так, как будто они и не расставались, как будто дотянулась откуда-то знакомая рука, чтобы погладить ободряюще, утешить, проверить, всё ли в порядке. И не переставала удивляться, как это так быстро воплотилось в реальность её желание, как это её родной город, маленькая планета, вдруг всё понял и прислал в её дом своего представителя.
– В городе было десять банд, осталась только одна. Но она сейчас легальная стала. Одну из них возглавлял Димка Строганов, помнишь? Он учился в вашей школе, только двумя годами раньше. Он ещё одно время ухаживал за Веркой Кругловой, а потом стал авторитетом. Верке предлагал золотые горы, а она сначала отказалась, а потом согласилась. Согласилась, а зря: Димку всё равно убили, а ей потом из его наследства ничего не досталось. А на шинном заводе работал Колька Миронов, помнишь, его ещё звали в школе Мирон. Но он вообще пропал куда-то, даже в розыск объявляли, так и не нашёлся. Он брал дань с шинного завода и ещё разных фирм. Ну а про ликёро-водочный я молчу, там передел полный. А десять лет назад у нас спецназ в Чечню уходил, потом вернулся. Как увидели чёрных на рынке, так и позабыли, где находятся. Представляешь… Они там защищали Россию от них, а они тут на рынке… За что воевали? Вот и разобрались… А помнишь, в вашей школе учился Пашка Усатов, на гитаре хорошо играл, ещё во дворе седьмого дома все собирались и слушали его. Девки на него вешались. Он потом в ансамбле играл, даже на гастроли ездил, а потом спился совсем. Женат был раза четыре. А ещё Лида была такая Белова, кажется, Белкой звали… Некоторые, правда, как ты, уехали куда-то, блин. Алёшка в Питере живёт, Карамышевы за границу свалили. Так и не знаем, где они сейчас, а то можно было бы наведаться в гости…
Новосёлова слушала, пытаясь вспомнить поочередно то Верку Круглову, то Мирона, то Шевелёвых, то Степановых, но едва успевала вспомнить, как рассказ начинался о другом, так что приходилось напрягать память и вспоминать снова, а потом всё вдруг смешалось, и она попросила рассказывать не так быстро.
– Повторяю, – понизила голос Кузина, – Мишка Алексеев погиб, Витька Круглов сел в тюрьму, вышел и снова попал в тюрьму, Светка Камышева вышла всё же замуж за Сашку Черепанова, а потом развелась. А разборки шли между «нижними» и «верхними», так вот, некоторые наши – ну, Сашка Семёнов, Вовка Шаров и Женька остались с «верхними», а Костик, что ухаживал за тобой в девятом классе, с «нижними». Так между ними война была за карьер. Почти все погибли. Сначала убили Сашку, а потом Костика твоего пристрелили прямо во дворе. Но это уж давно было. Вовка в итоге пробился в администрацию, а Сашка Семёнов взял карьер. А у Сережки Чернова ещё после Афгана совсем крыша поехала, он потом всех хотел взять под свой контроль, но только грохнули его. Кирпичный завод сначала «нижние» контролировали. А тот, полувоенный-полусекретный, где твой отец работал, стал делать какую-то пластиковую фигню, вроде как платы какие-то, а потом тоже закрылся. Спорткомплекс, где мы на коньках учились кататься, сначала в рынок перестроили, а потом продали какой-то структуре, никто не знает, что там теперь. Птицефабрика и хлебозавод сразу «верхним» достались. В Доме культуры сделали рынок, а в кинотеатре «Победа» открыли казино и бар. Ничего, что я тебе всё это рассказываю?..
– Нет, ничего, даже интересно, – сказала Новосёлова, получив такую простую и законченную информацию о судьбе Костика, которого недавно видела во сне. Трудно было представить, что тихий, нерешительный, худенький мальчик, приглашавший Новосёлову в кино, в кинотеатр «Победа», стал бандитом. Впрочем, мало ли что трудно представить, подумала она, всё может быть. Ещё труднее было представить, что его уже вообще нет.
– Я думаю, тебе надо приехать к нам, – продолжала Кузина. – У нас очень интересно. Но вот только из наших никого не осталось, я даже не знаю, где они. Только я. Зато здесь, в Москве, несколько. Из «нижних», кто жив остался, все уехали. Один, но ты не помнишь его, попал в нефтяной бизнес. Он там шишка, правда, не главная. Но если надо будет, можно его найти…
– Да уж, – вздохнула Новосёлова, подумав, так ли уж надо было тосковать по тем краям, экскурс в которые она сейчас совершила. – Расскажи про Костика.
– Ага, интересно всё же, – усмехнулась Кузина. – Понимаю, он ничего, симпатичный был. Сначала закончил свой технологический, как и собирался. Работал инженером вроде бы. Но потом никому они стали не нужны, эти инженеры, их как собак нерезаных было. Он даже пить стал, хотя не пил раньше. А потом как-то стал подниматься, открыл сначала видеосалон, а потом зал игровых автоматов. Женился, но быстро развёлся. Ну а потом подружился с «нижними». Дурак, ему с «верхними» надо было, сейчас был бы в мэрии. Он ведь неглупый был, даже стихи наизусть знал, да ещё анекдотов много помнил…
Дальше можно было не расспрашивать.
– А ты всё же расскажи про Анатолия, что вы с ним, поссорились?.. Давай рассказывай, не томи, – не отступала Кузина.
– Да нечего рассказывать, – сказала Новосёлова. – Нечего.
И тут же рассказала: вот буквально за неделю до твоего приезда перебрался жить к маме.
Обычная история, вполне банальная, на фоне того, что она сейчас услышала, совсем пустяковая. Как началась, так и закончилась.
– А я из папаши своего Димки вытрясла всё же алименты, – вздохнула Кузина. – Ладно, давай твой мэйл.
Новосёлова написала на клочке бумаги несколько букв, разделённых кручёным знаком.
* * *
Письмо, полученное через несколько дней по электронной почте, было помечено как «Лети с приветом». «Вот я и дома, – писала Алла Кузина. – Всем передала от тебя привет, и тебе, кто тебя помнит, тоже передают. Как дела? Как Анатолий? Помирились? Ты с ним говорила? Рассказывай, я жду».
Новосёлова ответила не сразу: «Нет, не помирились. Не разговаривала». Ответ от alkuzina пришел незамедлительно: «И это всё?.. А где подробности? Давай рассказывай про жизнь… Это очень интересно».
А из другого письма вырвалось совсем другое, – что-то такое, к чему она уже стала привыкать.
«Здравствуйте, Анатолий. Я
