не поехал. Никто туда не хочет ехать просто так, напротив, все хотят оттуда уехать.
И вот теперь перед ней возникли письма – как джинн из кувшина, и повергли Новосёлову, мягко говоря, в недоумение. «Здравствуйте, Анатолий. Я так рада получить ваши письма…» Далее шло – восхищение его описанием поездки в Турцию, где он был год назад (он один, не они вместе со Светланой, только он!), и фотографией Стамбула, храма Софии, на фоне которого он запечатлен (как будто не она, Светлана, а кто-то другой делал эти снимки!). «А вы хорошо смотритесь на фоне пирамид, – писала Соня по поводу другого путешествия, – просто замечательно!..» И никакого упоминания о ней, Светлане, как будто её не было не только за кадрами этих зачем-то отправленных чужому человеку фотографий, но и вообще в его жизни. Наверное, для него это тоже в порядке вещей, обычное дело.
Впрочем, может, это и к лучшему, вдруг подумала она. Теперь она будет заново устраивать жизнь. После развода она отдохнёт. Накупит дорогой косметики. Наконец-то начнёт ходить в фитнес-центр, на который раньше не хватало времени. И она обязательно съездит в родной город.
– Мама, не надо расстраиваться, – сказала ей накануне дочь в телефонном разговоре. – Он не стоит того. Разве ты до сих пор не знала, что все мужики сво…?
Новосёлова подумала: по большому счёту Катька, наверное, права, и сама она в данный момент готова согласиться с этим утверждением, но жить с таким убеждением всё же не стоит. И потому сказала назидательно:
– Не надо так обобщать. Они все разные. К тому же к тебе он хорошо относился.
– Да? И что же хорошего? Он тяготился отношениями со мной. Он эгоист. И зачем тебе нужно было возиться с ним столько времени?..
Новосёлова напомнила Кате, как он несколько раз играл с ней по сети в компьютерную игру до двух часов ночи. И ещё напомнила: это он два года назад помог уговорить бабушку, маму Новосёловой, отпустить Катю на трёхдневный фестиваль толкинистов. Несмотря на то, что бабушка говорила:
– Не вздумай отпускать её на это побоище, они там дерутся мечами, у них луки и стрелы, почти что настоящие. Пусть даже не думает. Так и скажи ей, чтобы думать не смела про свои ролевые игры.
(При этом сразу вспомнилось, как более 20 лет назад Новосёловой было категорически запрещено ехать с однокурсниками в Карелию. «Утонете там вместе с вашими байдарками! Разобьётесь о камни! Если не перелом, то пневмония тебе обеспечена! Даже не думай!») Запрет на конечный результат никак не повлиял, Светлана всё равно поехала, увозя вместе с рюкзаком испорченное настроение. Поездка в Карелию осталась одним из лучших воспоминаний юности, и если б её не было, вся студенческая жизнь казалась бы бледнее. Тем более что пролетели эти студенческие годы быстрее, чем можно было представить. А диплом физико-математического факультета всё равно пришлось глубоко задвинуть в ящик стола, чтобы заняться мелким бизнесом, связанным с оргтехникой, – на время, чтобы поправить материальное положение. Временное стало постоянным. Теперь она уже не могла выйти из этой колеи, которая, тем не менее, всё же оправдала себя. Хотя бы в том, например, что: а) предстоящий развод, если он произойдёт, не станет для неё потрясением основ жизни; б) она сможет помогать дочери-студентке, которая живёт отдельно, со своим бой-френдом Денисом, ленивым и ни к чему не способным парнем. (Что касается последней оценки, то это, конечно, её субъективное мнение.)
И потому сказала:
– Успокойся, мама. Пусть едет, куда захочет.
Роль Анатолия в этой истории состояла в том, что он провёл с мамой отдельный убедительный разговор, после чего споры вокруг Катиного путешествия утихли. Дочь поехала в компании Дениса.
Нет, она не будет отрицать, Анатолий помогал: перевозил, когда было нужно Новосёловой, коробки и оборудование, назначал встречи партнерам и клиентам, присутствовал при переговорах.
Конечно, если ему вздумается ещё претендовать на что-то, дочь и её друг проявят несвойственную им решимость и встанут на её защиту, благо что между дочерью и мужем Новосёловой нет никаких родственных связей. Они никто, она даже отчимом его не считала. И это в данном случае хорошо.
– Светлана Николаевна, если что, я ему голову оторву, – услышала она во время телефонного разговора с Катей голос её друга откуда-то из глубины комнаты. Его, конечно, никто не спрашивал, но всё же было приятно.
И вот сейчас, чтобы подвести черту своим глупостям и начать всё раскручивать назад, остаётся только одно – погрузиться в воспоминания детства, когда ещё глупостей никаких не было сделано или они были вполне простительны, и мысленно вернуться в родные места, призрак которых вдруг стал являться по ночам.
Там остались друзья, подруги, – впрочем, возможно, все они тоже разъехались по разным городам, по ставшим вдруг доступными столицам других стран, и теперь, как и она, иногда по ночам видят во сне коптящие трубы, одинаковые массовые застройки, гаражи, колодцы, свалки за стройкой, пруд, две соседние недобитые деревни, школьный двор, дом культуры, кинотеатр «Победа», унылый универсам, ещё что-то такое, что является бесконечным и неистребимым в памяти современного человека. Река, где на крутом обрыве была сделана тарзанка, с которой было так захватывающе прыгать в воду. Река постепенно мелела, потому что по ней временами что-то сплавляли и сбрасывали промышленные отходы. Часто запрещали купаться.
А может быть, ничего не видят во сне.
А они с Анатолием каждый день после дел, разъездов и звонков торжественно отправлялись в супермаркет, как в храм, деловито катили впереди себя тележку, которую заваливали продуктами, шуршали пакетами, рассматривали этикетки, – и вот, оказывается, так прошло уже четыре года, а она даже не заметила. И этот вполне буржуазный финал рабочего дня стал уже естественным и казался надёжным, как новая религия в постсоветские времена.
Когда-то один из друзей пригласил её посмотреть древний буддийский обряд – создание и разрушение мандалы. «Зачем это? – спросила она, глядя, как рассыпается, а потом уносится течением воды красивый разноцветный узор из песка. – Зачем столько времени выкладывать эту красоту, если всё равно потом разрушать?» «А затем, – ответил приятель, – что вся наша жизнь проходит именно так».
Конечно, будет приезжать дочь раз или два в месяц, с бой-френдом или без, и Новосёлова представила, что скажет по поводу такой непочтительности бабушка:
– Ты её совсем распустила.
Да, нехорошо, может быть, но что ты от неё хотела? Ведь когда-то, во времена кризиса, сама оставляла её кому ни попадя, в каких-то ужасных детских садах, с плохим питанием и антисанитарией, на попечение
