с любопытством рассматривал их хмурые лица и думал, что когда-то и он был бухгалтером.
Он не решался зайти в комнату, где работала Измини, хотя понимал, что от нее можно узнать о Вангелии. Наконец он отважился и молча подошел к столу Измини с видом человека, который возвратился из далекого и трудного путешествия. Измини смутилась, тотчас вскочила и последовала за ним в коридор.
— Как ты здесь?
— За мной больше не приходили? — Андонис горько рассмеялся. Он опытный «преследуемый», ловко заметает следы и относится с презрением к этой маленькой неприятности, как, впрочем, она того и заслуживает. Он спросил Измини, не видела ли она Вангелию, не заподозрила ли та чего-нибудь: неужели он вел себя с ней недостаточно естественно?
— Она ничуть не беспокоится, — ответила Измини.
— Заходи к ней, пожалуйста, почаще… Ей скучно одной… До чего, право, глупо из-за просроченных векселей подвергаться преследованию. Но лишь немного предусмотрительности, и все образуется, только идиотов сажают в наше время в тюрьму за долги…
Делегаты от рабочих вышли в коридор, и Андонис, оставив Измини, поспешил к двери кабинета, обдумывая на ходу, с чего начать. Он понимал, что при деловых переговорах именно первые слова должны создать соответствующую атмосферу.
Спирос стоял около своего стола, он протирал очки, глядя в пол. Делегаты ушли с застывшими, непроницаемыми лицами, а у Спироса был несколько растерянный вид: следовательно, господин директор действительно попал в затруднительное положение. Андонис молниеносно оценил обстановку и подошел к Спиросу.
— Здравствуй, дружище, — начал он сердечным тоном. — Ты всегда можешь рассчитывать на меня, как на друга.
Андонис старался казаться искренним, но на него пахнуло холодом от сдержанного, настороженного, полного подозрительности взгляда Спироса. Он еще раз подчеркнул свои дружеские чувства к нему, правильно рассчитав, что Спирос в эту минуту испытывает потребность в друге. Потом Андонис углубился в воспоминания об их студенческих годах и в конце концов ловко перевел разговор на провинциальных торговцев.
Спирос тотчас вызвал звонком служащего и отдал ему распоряжение оказать господину Стефанидису помощь в выборе товаров и оформить счета в конторе, прежде чем изменятся цены.
— Ну как, ты доволен?
— Очень. Учти, я всегда в твоем распоряжении… Надо бы нам сходить куда-нибудь вечерком. Ты, наверно, здорово устаешь.
Из коридора донесся шум шагов, гул голосов. Спирос изменился в лице и стал опять протирать очки. Вошла встревоженная Клио. Тут Андонис понял, что он должен поскорей испариться — теперь не до него. Как ни в чем не бывало, сохраняя сердечный тон, он тепло распрощался со Спиросом.
Как только он открыл дверь, в кабинет устремилась целая толпа служащих.
Андонис предложил торговцам выгодную цену, и те согласились наконец купить товар. Он отвез их на такси в контору фирмы и поспешил к Спиросу предупредить его, что клиенты ждут за дверью с деньгами в кармане. Он попытался добиться скидки несколько больше обычной, пятнадцатипроцентной, и ловко справился с задачей.
— И два процента комиссионных тебе.
— От этой операции мне ничего не надо…
— Почему? — удивился Спирос. — Что же ты хочешь?
Андонис кусал губы. Что он, собственно, хочет? Может быть, погасить недоверие во взгляде того умника, который сказал: «А кто нас защитит от тебя?»
Вдруг глаза у Андониса блеснули, его осенила блестящая мысль. Подойдя к Спиросу, он в упор посмотрел на него.
— Ты мне доверяешь?
— Ну, раз ты меня спрашиваешь, скажу откровенно: я никому не доверяю.
— А следовало бы доверять хоть кому-нибудь.
— Что тебе в конце концов нужно?
— Ты отпустишь мне в кредит половину товаров?
— А кто подпишет вексель? — спросил Спирос.
— Ты! — воскликнул Андонис. — Ты должен доверять мне.
— Нет, — отрезал Спирос, — на это я не пойду.
Андонис вскипел. Он стоял перед письменным столом, готовый все поставить на карту.
— Я честный человек!
— Вполне возможно. — Голос Спироса отдавал оскорбительной холодной вежливостью. — Но в данном случае это ничего не решает.
— Я честный человек, в то время как…
Спирос уловил смысл недоговоренной фразы, но его не поколебало возмущение Андониса.
— Ведь я тебя совсем не знаю, как же мне поручиться…
— Значит, ты забыл об отметине у себя на лбу?
Спирос поднес руку к шраму, разрезавшему ему бровь, осторожно ощупал его и спросил устало:
— Ну и что? Какая тут связь?
— Тебе не пристало говорить, будто ты не знаешь, кто я, — разозлился Андонис. — Ты помнишь тот вечер, когда тебя бросили без сознания с разбитой головой в камеру предварительного заключения на улице Мерлин?
— Помню.
— Тогда ты помнишь, наверно, что нашелся человек, который разорвал свою рубашку, чтобы сделать тебе перевязку, отдал тебе свою последнюю сигарету? А потом, когда ты горел в лихорадке, кто кормил тебя, кто поставил тебя на ноги?
— Для меня теперь — это «некто»…
— Ну, это твое дело, — возмутился Андонис. — Сейчас речь идет о доверии. Если ты мне не доверяешь, тогда… Ведь человек остается тем же во всех случаях жизни… — Андонис запнулся, глаза его застлал туман. — Напомнить тебе еще кое о чем? Зачет по математике. Я подсовывал тебе потихоньку свой листок, подбрасывал промокашку с решением…
— Но я все задачи решал сам, — возразил Спирос.
— Возможно, а я заботился о тебе. Теперь мне приходится напоминать обо всем этом, ведь ты заговорил о доверии.
— Мне кажется, это разные вещи, — сухо заметил Спирос. — Нельзя мешать дела денежные с личными. Доверие в денежных делах…
Но Андонис не унимался.
— Если бы я пришел к тебе и сказал: «Спирос, дай мне две тысячи драхм, я должен оплатить счета, чтобы не попасть в тюрьму». Ты дал бы мне деньги? Сейчас мне это не грозит, ничего подобного не может со мной случиться. Но если бы я попросил у тебя денег? Видно, ты всегда нарывался на мошенников и поэтому боишься… Ха-ха… Доверие в денежных делах, говоришь, одно, а в личных — другое…
Какой-то служащий заглянул в дверь и заговорил со Спиросом официально-вежливым тоном. Андонис, сидя в кресле, обдумывал план дальнейших действий. Торговцы заплатят ему наличными. Он оставит половину денег себе и выдаст на эту сумму векселя. Если же они заартачатся, он сделает им скидку еще на пять-семь процентов. С помощью наличных, которые он получит, он аннулирует ордер на арест, и кое-что еще останется у него на жизнь. И он тут же квалифицировал свой маневр: «Ловкое вымогательство путем использования старых дружеских отношений». И подвел итог: дела обстоят великолепно. Затем он достал из портфеля бланки векселей — у него всегда было при себе все необходимое.
Спирос похолодевшей рукой вывел свою подпись, поручился за Андониса,
