и спросил:
— Ну, теперь мы квиты?
— Понимай как знаешь; это твое дело. Я считаю тебя просто своим другом. Увидишь сам, что будет дальше… Человек во всех случаях жизни заслуживает одинакового доверия и уважения…
Последняя мысль понравилась ему самому, но некогда было развить ее. С великодушием победителя он пожал Спиросу руку и оставил его сражаться с разбушевавшейся Клио, которая в эту минуту показалась в дверях.
Потом все пошло как по маслу. Вместе с торговцами он тщательно отобрал товар. Сделал им скидку на три процента — пусть узнают свою выгоду. В шашлычной они произвели окончательный подсчет. Общая скидка составила двадцать процентов. Затем Андонис следил, как цербер, за выдачей товара. В мгновение ока он уладил все прочие дела, позвонил куда надо. К концу дня он был голоден, но неутомим.
— Сколько мы должны тебе? — спросил один из торговцев.
— Ничего, — засмеялся Андонис.
Это показалось им подозрительным. Оба провинциала не в состоянии были его понять; ведь он лез из кожи вон, доказывая им, что он человек честный, порядочный и нисколько не боится признаться в этом.
— Если вы остались довольны, я могу и в дальнейшем оказывать вам услуги.
Он даже разыскал для них грузовик, который шел порожняком в их городишко, и поэтому шофер согласился взять с них подешевле. Андонис посадил их, и они тронулись в путь. Долго стоял он на улице и махал им, как старым знакомым. Когда машина скрылась, он вытер пот с лица и подсчитал оставшиеся у него деньги. С их помощью он купит себе возвращение в общество.
Ему хотелось как можно скорее покончить со своими неприятностями. Сейчас он собирается заплатить долги и поэтому никого не боится. «Значит, я действительно честный человек».
В конторе, куда он зашел внести деньги, чтобы аннулировать ордер на арест, он объяснялся со служащим уверенно, как опытный делец, и его попросили зайти завтра.
— Но я предпочитаю сегодня…
— Полноте, разве это так срочно? — сказал ему самым естественным тоном один из служащих. — Как можно?.. Мы же имеем дело не с опасным мошенником…
— Но мне бы хотелось сегодня…
— Не горячитесь, господин… Разве вы новичок? Значит, не перевелись еще порядочные люди… Есть такие, которых мы разыскиваем годами… Приходите лучше завтра утром…
Андонис ушел успокоенный. Мир для него преобразился. Но на улице он рассудил, что во избежание неприятностей лучше и эту ночь провести вне дома.
Ангелос лег на газеты, сваленные в углу. Как только Статис ушел, он взял из стопки одну из старых газет и углубился в чтение. Потом отбросил ее, взял вторую, третью… «Лишь так смогу я проследить ход событий», — подумал он, и вскоре газеты покрыли весь пол. События, сообщения, комментарии, прогнозы. Двигаясь в обратном направлении, точно пятясь назад, он изучал «вчерашний день». Он возвращался к прошлому и открывал себя во «вчерашнем дне», изучал пройденные этапы, которые привели его сюда. Ангелос жадно читал одну газету за другой, силясь понять, какой волной забросило его в эту тесную комнатушку. Чтобы было удобней читать, он опустился на колени, потом лег ничком на пол. «Все факты, в сущности, незначительные, но их очень много, и в результате получился концентрат фактов. У этой бумаги странный запах, словно она пропиталась по́том времени, словно на ней оставила следы борьба людей за существование».
Он устал и, закрыв глаза, растянулся на газетах; его словно носило по бурному морю фактов, его убаюкивали волны надежды. Некоторые факты, как острые камни, впивались ему в бока; он вертелся, чтобы освободиться от них, а они опять оказывались у него под спиной. В конце концов он выбился из сил, сдался. Наступил вечер, сгустился мрак. Он продолжал лежать на этом невообразимо толстом «матраце». Неужели так и ждать ему, слабому, одинокому, пока не придет сон, подобный смерти? И он умрет незаметно среди этой немой и неприступной стихии. «Я не всегда был пропащим человеком, не всегда влачил бессмысленное существование. Может быть, я расточал понапрасну свои силы, но я жил, я помню все».
Одиночество захлестывает, точно волны, которые бьются о стены, подступают все ближе и накрывают тебя. Ночь давит своей тяжестью тебе на грудь, и ты напряженно ловишь каждый шепот, шорох, неясный шум… Не стучатся ли к тебе в дверь? А если никогда не постучатся? Ты должен обдумать все сначала, найти правильное соотношение явлений, внимательно перечитать газеты. Может быть, ты найдешь течение, которое вынесет тебя отсюда, и впредь ты не проглотишь ни куска, не позаботившись о завтрашнем дне, не скатишься до жизни, недостойной тебя? На нашей планете многих людей теперь одолевает страх. Но чего можно ждать от запуганных? Они прячут в потемках лицо, радуются, что у них еще бьется сердце, а мысли их оскудели. Отчаявшиеся, возможно, способны на что-то, запуганные — ни на что, они просто больны. Но все равно естественный ход событий неминуемо приведет к социализму. Страх охватывает человека не в настоящем сражении, а в этой нелепой войне, где его пытаются превратить в бездумное существо.
Пошарив рукой, Ангелос уцепился за разбросанные газеты, как утопающий за соломинку.
10
В четверг в полдень все было спокойно. Статис бесшумно выскользнул из дому в обычное время. Вангелия не покидала своей комнаты. Алики, выйдя из дому, увидела, что Евтихис, погруженный в свои мысли, озабоченно ходит по двору. Он, улыбнувшись, поздоровался с ней, будто ничего не произошло.
— Значит, сегодня у тебя свадьба?
— Я буду знать об этом через час, — ответил он, продолжая ходить.
Раз Евтихис женится, скоро во дворе появится новый человек. Вечером сюда придет Мэри, высокая девушка с короткими каштановыми волосами и прыщавым лицом. На свадьбу, конечно, никто не собирается, ведь Евтихис кричал позавчера в кофейне — это слышали все, — что женитьба — целиком и полностью его личное дело, как, например, какая-нибудь операция, из-за которой человек идет в больницу, и незачем всему кварталу увязываться за ним. «В конце концов, я просто не желаю видеть все эти рожи».
Мать и Михалис уже давно явились. Старуха пришла еще утром, чтобы хоть немного прибрать в комнатах — пусть детей встретит дома чистота и порядок, когда они вернутся после венчания. Но в глубине души ей хотелось сопровождать сына в церковь, чтобы он не казался круглым сиротой. Михалис вертелся перед носом Евтихиса, надеясь, что брат заплатит ему, как обещал, за услуги. Но паршивый жених задается, разгуливает себе по двору, скрипя ботинками, и притворяется, что забыл об этом.
