Как ни ужасно, но для защитников Бастиона уже начался обратный отсчет…
Коридор завален тяжелыми металлическими брусками – что-то среднее между блокпостом и баррикадой. Квадратное рыло испарителя торчит в узкую бойницу, бронированный палец бойца на спусковом выступе. Он не целится: испаритель поставлен на широкий контур – как раз по сечению коридора. Если варвары не идиоты – они не повторят попытку пойти напролом. Даже учитывая их пренебрежительное отношение к жизни: количество вражеских бойцов пока ограничено.
Такими баррикадами, к тому же – в два оборонительных эшелона – успели загородить все выходы из сектора. Рядовые бойцы вооружены тукерами – доверить испаритель в критической ситуации можно лишь Сильному: страшное оружие, используемое неумело, может сыграть на руку врагу. К примеру – пробить стену и создать лазейку для прорыва обороны.
Но Мах слишком хорошо понимал другое: в этой безнадежной ситуации рассчитывать можно только на себя самого.
И на Гора, конечно.
Мах, соскочил с транспортной платформы и, пригнувшись, подскочил к укреплению.
Здесь, мрачный и решительный, уже ждал Гор. Поглядывал в заградительный туман, словно зыбкое марево манило его в удушливую глубину…
– Что, гады, стреляют? – спросил Мах.
– Притихли, что-то, – задумчиво произнес Гор. – Даже странно…
– Замышляют что-то духи…
Гор скосился на Маха: почему тот назвал варваров специфическим земным термином? Или в Сильном опять проснулся сержант российской армии? Война – самое яркое воспоминание, которое не стереть и не залепить свежими ярлыками.
– Замышляют, даже не сомневайся, – сказал Гор решительно. – Нельзя давать им передышку. Я, пожалуй, схожу, посмотрю…
– Куда ты пойдешь? – изумился Мах. – Они же…
– Пойду, как обычно, – сказал Гор. – Ничего не изменилось: я по-прежнему, Мим, и мне снова играть роль…
Мах хотел было возразить – но промолчал.
Что он может сказать великому Миму – тому, кто столько раз выручал друзей из смертельной опасности? Сейчас ставки слишком высоки: даже жизнь лучшего друга нельзя сравнивать с жизнью планеты. И кто его знает – одной ли только Земли?
– Мах, мне нужно, чтобы ты отвлек их, – тихо сказал Гор. – С другой стороны – два коридора…
– Я понял, Гор, – мгновенно отреагировал Мах. – Только не заигрывайся слишком – все-таки, это не совсем люди.
Гор молча кивнул.
– Удачи, Гор!
– Удачи, Мах…
Мах буквально кубарем слетел с мотоцикла, бросившись к бойцам, притаившимся у стен широкого коридора. Платформы вдруг понадобились для переброски блоков боенакачки для тукеров – пришлось снова лететь по запутанным лабиринтам на опасном двухколесном монстре.
Мах сразу ощутил запах опаленной плоти. В глазах бойцов мелькали вперемешку решимость и страх. Стены оплывали расплавленным композитом, перед развалинами «блокпоста», с трудом различимые в заградительном тумане, дымилось несколько мертвых тех в незнакомой броне.
На этом, особо опасном направлении, сосредоточилась Элита во главе с Тиком.
– Что здесь стряслось? – быстро подобравшись к Тику, спросил Мах. – Попытка прорыва?
– Не думаю, что настоящий прорыв, – мрачно ответил Тик. – Скорее просто щупали – слабину искали.
Мах посмотрел на трупы, покачал головой:
– Не слишком-то они экономят живую силу. Словно воюют они не ради победы, а ради самого процесса…
– Это точно, – сказал Тик. – Но воюют здорово. Боюсь, они в состоянии пробить нашу оборону, если только сочтут нужным. Что-то их сдерживает.
– Ты считаешь? – проговорил Мах.
– Да, – сказал Тик. – Если попрут всей массой, они просто завалят нас трупами. Испарители начнут играть против нас: мы зажаримся в этом пекле.
– Держись, брат! – Мах похлопал Тика по плечу. – И вот что – давай, перемести-ка линию обороны шагов на двадцать назад. При следующем броске на эту линию они здесь потеряют темп – и у нас будет больше шансов…
Тик не стал задавать лишних вопросов: несколько обрывистых приказов – и бойцы принялись по кускам перетаскивать «баррикаду» в глубину коридора. Сам же Мах остался сидеть, прижавшись спиной к стене – несмотря на красноречивые жесты старшего.
Мах помахал в ответ, усмехнулся, сказал негромко:
– Нейла, усиль меня!
И крикнул в туман:
– Эй вы, вояки доморощенные! Не заснули там? Может, вам жратвы подкинуть – а то устали, небось, с дороги – издалеча-то перлись?
– А ты иди сюда, к нам! – донесся из тумана сиплый голос, – Тебя и сожрем, малыш! Ты, наверное, такой нежный на вкус!
– Не боишься заворот кишок заработать, гурман хренов?
– Нет, боюсь, ты обгадишься и отобьешь мне аппетит!
– Какие мы нежные – сидим по уши в дерьме, а еще носом воротим!
– Так чего ты там болтаешь без толку? Иди к нам! У нас полно падали – пожрем!
– Нет, уж, я лучше тут посижу.
– Ну, ничего, мы не гордые, можем и так поделиться куском… Лови!
Из тумана вылетел какой-то предмет, стукнулся об пол, покатился. Замер, наткнувшись на выставленную ногу.
Не надо было всматриваться, чтобы понять: это отрезанная голова.
– Самое вкусное – язык, щеки и мозг. Попробуй – не пожалеешь!
Мах потерял дар речи. Нет, он не испугался. Просто перед ним вдруг всплыли картины той маленькой земной войны, на которой не монстры космических глубин, а самые обыкновенные люди так любили отрезать друг другу головы…
– Эй, – крикнул Мах. – Чего скучаете? Может, поиграем в настоящих мужчин? Никто не хочет – один на один?
– Заманчивое предложение, – донеслось из тумана. – Каким оружием?
– Без оружия! – отозвался Мах. – Только без фокусов! Есть желающие? Или вы сюда пришли только дохлятину жрать?
Ответа не последовало. Мах презрительно сплюнул.
В тот же миг в клубах тумана возник здоровенный, угловатый, будто рубленный, силуэт.
Мах даже не успел опомниться – враг с ревом бросился на него, оторвал от пола и швырнул на стену.
Такой чудовищной силы не может быть у человека – лишь эта мысль мелькнула в голове Маха, прежде, чем та с размаху ударилась в композит стены. Наверное, он на какое-то время отключился, и пришел в себя, лишь почувствовав, как его, словно щенка, отрывают от пола, ухватив за нижнюю челюсть.
Это было не только больно, но и унизительно. Зато теперь Мах смог поближе рассмотреть своего врага.
Лицо его, темное, почти фиолетовое, как бывает при долгом воздействии космических лучей – так называемый пространственный загар – словно сшито из отдельных, не очень удачно состыкованных лоскутов. Будто кто-то в клочья порвал это грубое лицо, а потом, составляя заново, не слишком озаботился проследить, какой кусок на каком месте окажется.
Панциря на могучем теле не было, как не было на нем ни капли лишнего жира – словно это тело специально вырастили для рукопашной схватки. Кожа, тугая, словно синтетик, с такой, пожалуй соскользнет и лезвие ножа. Такое возможно лишь при пересадке тканей, чем зачастую грешат рейдеры. Но, здесь наверняка дело в другом.
Но даже не это лицо поразило Маха, а плотно сжавшая череп блестящая полусфера с шипами – острыми и местами обломанными. Что-то в этом было нечеловеческое…
В чувство его привело болезненное падение на пол. Уже снизу было видно, как варвар взлетел в мощном прыжке чуть ли не под самый потолок, с тем, чтобы ударом тяжелых кованых подошв добить противника. Мах из последних сил откатился в сторону – и рядом взметнулась пыль. Враг разочарованно ругнулся.
– Какой ты неловкий, – посетовал Мах, пытаясь встать на ноги. – Как тебя только мамочка отпустила одного их дому…
Варвар замер, и вдруг, уперев руки в бока, расхохотался:
– А ты наглец! И знаешь, что? Я убью тебя не сразу. Я оторву тебе по очереди сначала руки, потом ноги. Ну а потом – и голову, если к тому времени ты не сдохнешь. Хотя, нет – голову оторву в любом случае. Хочу попробовать на вкус твои мозги. Похоже, они у тебя очень нежные, раз хватило ума бросить нам вызов!
– Ну-ка, скажи еще чего-нибудь! – криво улыбнувшись, попросил Мах. Он знал, что сейчас поможет лучше всего.
Злость.
– Ты слизняк! – презрительно бросил варвар. – Все вы здесь слизняки. И скоро мы вас передавим. Знаешь, как это приятно, когда под подошвой – хлюп-плюп!
Маха перекосило от ненависти. Но он нашел в себе сил бросить в лицо врагу:
– Спасибо!
– За что же? – искренне удивился варвар.
Но Мах уже не смог ничего ответить. Его телом завладела атомная ярость сердца.
Молниеносный прыжок на стену, мощный толчок – и вот они катятся по полу, сцепившись в плотный клубок. И все же, никакая ярость не способна пойти против заведомо превосходящей мощи: Мах отстраненно чувствовал, что кости его сейчас треснут под напором нечеловеческой силы врага.
Секундное озарение подсказало последний, отчаянный шаг: Мах высвободил руки и отчаянно ухватился за странную полусферу на голове противника. Длинные иглы пронзили ладони, хищно выскочив с другой стороны, брызнула кровь.
