Сорок седьмой этаж одного из небоскребов Москвы-Сити. Львиная часть этажа по периметру внешних стеклянных стен делится высокими перегородками на просторные «кластеры», как правило занимаемые целым отделом — статистическим, инженерным или иными. Кластер, в свою очередь, это затейливый лабиринт из средней высоты перегородок, создающих рабочие места для каждого участника команды по его запросу и вкусу. При этом внешняя стена — окно, а за ней городская панорама видна из любого такого уголка. Видны коллеги, но не видно, над чем они работают (или вовсе сидят в соц.сетях) — твое рабочее место приватно, но при этом ты можешь поделиться живой улыбкой, а не электронным смайлом с коллегой Машкой, подмигнуть Сашке или состроить мордашку Эрику. Впрочем, ты можешь сначала отправить смайл, а потом разулыбаться поднявшемуся на тебя взгляду или погрозить, в зависимости от ситуации…
«А еще очень удобно видеть гостей и не оставаться наедине с той, с кем это опасно в любой из самых невинных изначальных желаний» — иронично отмечает Ольга, глядя поверх всех стенок архитекторского отдела на стройную, темноволосую молодую женщину в строгом офисном костюме, сидящем на отличной фигуре как шикарное вечернее платье, и глядящую поверх того же самого матового лабиринта стеклянных стен прямо и не мигая. Буквально на секунду остановившись в дверях отдела, Альбина ловит Ольгу в прицел зрачка, выстреливает улыбкой и не спеша, странной пулей, летящей со скоростью размеренного, грациозного шага, приближается к цели.
Откинувшись на спинку высокого кресла, Ольга скрещивает руки на груди. В ее внимательном взгляде по мере приближения увеличивается отражение бывшей возлюбленной, восхищающей, впрочем, как и раньше, невозмутимостью ледяного эгоизма и непоколебимым осознанием собственного совершенства.
«Алька, наверняка, даже из объятого огнем здания выходила бы вот так — не спеша, размеренно, с чувством непомерно высокого достоинства, а пламя выстудила бы снисхождением ледяного взгляда. Вроде как — ну, да, ты химическая реакция с какой-то там высоченной температурой по цельсию, но с моим внутренним огнем тебе не справиться, так что остынь, плазма».
— Слышала, ты наконец вернулась из ссылки, — вместо приветствия произносит Альбина и улыбается так мило, как могла бы улыбаться королевская кобра, начавшая свою смертельную охоту.
— Как видишь, — отвечает не менее острой улыбкой Ольга, окрашивает ее искренним удивлением. — Но что вдруг побудило тебя к приветствию? Это не первая моя…
— Скорее, к прощанию, — мягко перебивает Аля. — Мне очень жаль покидать Компанию, но сегодня я зашла исключительно для попрощаться.
Она даже тихо вздыхает и, возможно, даже искренне.
— Я помню, как мы вместе в один день пришли сюда с тобой… — глядя из-под ресниц, Алька бесстыже ворует в свою память Ольгино лицо, этот легкий, едва заметный прищур, появляющийся в моменты особого внимания, эту острую, едва уловимую тень улыбки, угадываемую по тонкой морщинке за уголком губ. — Мы были так отчаянно самоуверенны обе…
На мгновение опустив глаза, Ольга почти верит в романтическую если не ностальгию, то искреннюю и легкую грусть по их влюбленности. Сама она давно запретила себе испытывать подобные глупости. Правда говорят, что запреты созданы лишь для того, чтобы их нарушать.
— Куда теперь? — новый Ольгин взгляд, вернувшийся к Альбине спустя долю секунды, словно уже знал результат и лишь иронично спешит согласиться с внутренним скептиком, что в отношениях с этой женщиной нарушение душевных законов непременно будет расценено за поражение и использовано в личных целях.
— В частную практику, — по ровному голосу Альбины сложно судить, радует ее сия перспектива или не очень.
— Думаю, это круто, — Ольга щедро вкладывает в свою улыбку всю доступную ей на данный час искренность.
— Спасибо, — негромко отвечает Альбина, а от дальнейших слов ее удерживает невесть откуда появившаяся бывшая теперь руководительница.
— Если уж кого в нашей команде и стоит отмечать благодарностью, так это именно Ольгу, — тепло и почти с материнской любовью соглашается Вера. — Наш штатный гений и просто чудесный человечек… ты, Аля, попрощаться зашла?
Впрочем, не материнское во взгляде и голосе Веры, а что-то похожее на собственничество старой супружницы, обсуждающей с молодой бывшей любовницей собственного мужа, с которым прожит вместе не один год, а впереди непоколебимая перспектива совместного пути до самой гробовой доски и с рукой в руке вступление на следующий уровень сознания.
— Да, — с красивым сожалением отрепетированно вздыхает Аля. Нечто подобное она ожидала и готовилась встретить во всеоружии. Ядовитая кобра неслышно возвращается в ее милый взгляд и ангельскую улыбку. — Я правда боялась, что уже не успею Олю здесь застать. Слишком долго она задерживалась… там, далеко. Но наконец-то снова здесь… и не отпускайте ее больше…
— Прощайте, Альбина, — жестко произносит Вера, прерывая расплывчатый по смыслу, но определенный эмоционально поток слов бывшего штатного юрисконсульта Компании. — Успехов вам в свободном плавании, а вы, Ольга, как еще действующий и ведущий сотрудник, зайдите потом ко мне.
— Что ж… Не хотела бы я иметь ее в списке врагов, — замечает Аля, когда Вера отходит на приличное расстояние. Оборачиваясь к Ольге, пытается вспомнить, на чем их прервали, и с удивлением отмечает незнакомые оттенки в отвлеченном Ольгином взгляде.
«Будто всё происходящее её вовсе никак не касается. Она вообще здесь?» — сканируя Ольгу небесно-синим взглядом, чуть более пристально, чем хотела или собиралась, Аля обжигается проснувшейся иронией Кампински и неожиданно смущается.
— Прости, я и правда разволновалась что-то, да и ты странная немного стала.
Выдержав пытающий Алькин взгляд, Ольга добавляет в свою улыбку тепла, сознает вдруг, что не осталось в душе и тени обиды на ту, что бросила ее когда-то. Сбежала в традиционный законный брак с не самым приятным (на Ольгин взгляд) представителем пола противоположного.
— Обычно в тебе эта присказка просыпалась, когда ты меня в неверности подозревала, — голос Кампински звучит просто, без какого-либо тайного умысла.
— Нда, — неожиданно соглашается Алька и украшает рабочий офисный гул серебристым смехом, — а ты права. Я сейчас действительно в подозрениях. Кое-какие сплетни… — замолчав на полуслове и чуть вправо склонив голову, Аля глядит на Ольгу с очаровательным лукавством.
— Скандалы, интриги, расследования? — беззлобно усмехается первая и слегка понижает голос, — но это не наши методы.
— Это и не мое, в общем-то, дело, — нехотя соглашается вторая, оглядывается на солнечно-офисное пространство, — но я ни на какую любовь никогда не променяю Москву. Да и за все карьеры мира тоже не соглашусь.
Прощальные слова Али оставались в воздухе с легким флером ее духов еще какое-то время после того, как леденяще прекрасная их обладательница покинула архитектурный отдел и исчезла за стеклянными дверьми.
Некоторое время Ольга упорно пыталась собраться с мыслями и влиться, наконец, в энергетическое виртуальное поле родного отдела, но этот флер… рвал происходящее в недосказанность, присущую Алькиным фразам, и, наконец, надоел Кампински настолько, что она решила сбежать на обед минут на сорок раньше обычного времени. По дороге вспомнила о распоряжении Веры непременно зайти, решила залпом сегодня выпить всё «горькое лекарство» и свернула в сектор руководства.
Несмотря на всю свою современность и смелость, Вера оставила за собой право и на небольшую долю консерватизма. Такую, например, не совсем понятную Ольге, как страсть к отдельному (пусть и просторному) кабинету с глухими бетонными стенами.
